После того как США удалось добиться согласия западноевропейцев на размещение в Европе американского тактического и «евростратегического» ядерного оружия, Вашингтон решил сделать дальнейший шаг к интеграции ядерных сил НАТО под своей эгидой. Осенью 1959 года главнокомандующий силами НАТО в Европе генерал Норстэд выдвинул по поручению республиканского правительства проект превращения НАТО в «четвертую атомную силу». Это предложение было повторено американцами на декабрьской сессии Совета НАТО в 1959 году.
Поддержанный английским правительством, проект вскоре превратился в план создания так называемых многосторонних ядерных сил НАТО (МЯС). Первоначально МЯС предусматривались в виде высокомобильного многонационального соединения, оснащенного для ведения войны с применением как обычного, так и ядерного оружия. Они должны были состоять из соединений США, Англии и Франции. После дальнейших обсуждений этого вопроса в комитетах НАТО, уже при президенте Кеннеди, проект МЯС принял форму надводной флотилии из 25 кораблей — носителей ядерных ракет «Поларис» со смешанными многонациональными командами. Чтобы удовлетворить стремление Бонна подключиться к ядерному оружию, было решено, что в состав команд кораблей должны войти и моряки и офицеры западногерманских ВМС. Это было конкретное воплощение американской идеи «слияния суверенитетов». Однако, хотя обсуждение этого проекта продолжалось в течение ряда лет, в конце концов он рухнул под влиянием оппозиции со стороны европейской общественности и осознания американской администрацией президента Джонсона, что «многосторонние ядерные силы» могут в конце концов оказаться неподконтрольными США.
Решающую роль в крушении проекта МЯС сыграла и последовательная дипломатическая борьба Советского Союза против этого опаснейшего проекта. В ноте Советского правительства правительству США от 11 июля 1964 года отмечалось, что проект МЯС, не будучи в состоянии сколько-нибудь изменить существующий баланс сил между двумя блоками — НАТО и Варшавским Договором, своей направленностью на распространение ядерного оружия может обернуться весьма катастрофическими последствиями для самих авторов этого проекта.
Переход к «гибкому реагированию»
С приходом к власти в США в 1961 году администрации президента-демократа Джона Кеннеди американская стратегия была изменена. Кеннеди отверг стратегию «массированного возмездия» и вместо нее провозгласил стратегию «гибкого реагирования». Смена стратегических формулировок была не просто очередной семантической уловкой. В условиях появления у СССР межконтинентальных ядерных стратегических средств Вашингтон вынужден был начать проявлять большую осторожность в подходе к вопросам ядерной войны. «Балансировать на грани войны», которая в случае ее начала неизбежно охватила бы своим пламенем североамериканский континент, оказывалось плохой политикой и никудышной стратегией. Именно поэтому президент Кеннеди в своих посланиях конгрессу США по военным вопросам все время подчеркивал необходимость гибкости в стратегии, «обдуманного выбора видов оружия», «дозированного использования силы». Все это отражало осознание американским руководством изменений в соотношении сил на мировой арене в пользу СССР, сил социализма.
Стратегия «гибкого реагирования» предусматривала дальнейшее наращивание ускоренными темпами ядерного арсенала США, но в то же время отражала стремление Вашингтона несколько повысить «ядерный порог» (как на жаргоне американских военных теоретиков называется уровень интенсивности военного конфликта, при котором осуществляется переход к использованию ядерного оружия). Министр обороны в администрации Кеннеди Роберт Макнамара на сессии Совета НАТО в Афинах в мае 1962 года подчеркнул, что Североатлантический блок не может далее автоматически полагаться на американский «ядерный меч». Через месяц — 16 июня 1962 года, публично повторяя в США свою афинскую речь, Макнамара откровенно выделил основополагающую причину, сделавшую необходимым пересмотр американской стратегии: новая стратегия США, — сказал он, — «преследует цель сохранить наш общественный строй в случае, если разразится война»!
Все эти перемены были хороши для америкацев, но, как понимали в Вашингтоне, неблагоприятны для американских позиций в Европе. Отказ от прежнего декларированного автоматизма американских «ядерных гарантий» означал самоподрыв Вашингтоном столь долго и тщательно создававшейся им позиции протектора, «защитника» Западной Европы, а именно эта позиция обеспечивает ему гегемонию в механизме НАТО. Ситуация усугублялась тем, что изменения в стратегии США были осуществлены без каких бы то ни было консультаций с западноевропейскими союзниками: последние просто были поставлены на афинской сессии Совета НАТО в известность о факте перемен.
Читать дальше