Наиль Ахметшин - Тайны Шелкового пути

Достигнув Сучжоу (Цзюцюань), американцы первоначально взяли курс на северо-восток, в район Хара-Хото, где в свое время активно работали экспедиции П. К. Козлова и А. Стейна, но там их поиски в итоге оказались малопродуктивными. Вскоре в пустыне Гоби выпал снег, создавший дополнительные трудности. К тому же Г. Джейн сильно обморозился, едва остался жив и был вынужден вернуться в Пекин. После всех злоключений Л. Уорнер смог выехать в Дуньхуан лишь в сопровождении китайского переводчика Вана.

Естественно, он превосходно знал о посещении Могаоку А. Стейном, П. Пельо, Отани Кодзуи, С. Ф. Ольденбургом и не питал каких-либо иллюзий в отношении материалов из найденной тут почти четверть века назад библиотеки. Его, историка по образованию, в меньшей степени интересовали манускрипты, но в большей — содержимое пещер.

Судя по мемуарам американца, его до глубины души потрясли и возмутили многочисленные следы вандализма, оставленные белогвардейцами, которые после бегства из России прожили в пещерах Дуньхуана несколько месяцев. О крайне неприглядных действиях наших соотечественников рассказывалось в предыдущей главе и добавить к этому нечего. Однако страстное негодование и демагогические разглагольствования в устах Л. Уорнера абсолютно неуместны: не ему рассуждать о подлинной ценности и сохранении культурно-исторических памятников.

В письме к жене он, в частности, подчеркивает: «Моя задача — сделать все от меня зависящее, чтобы спасти и сохранить то, что смогу, от быстрого разрушения». Осматривая поврежденные скульптуры и настенную живопись, «профессор» с пафосом вопрошает: «Где гарантия того, что после русских тут не будут размещены китайские солдаты? И, что еще того хуже, как долго осталось до восстания мусульман, которого здесь все ждут?» Подобными сентенциями он всячески подзадоривал себя и заодно был не прочь покуражиться в облике этакого «мессии» от искусства.

На самом деле выпускник Гарвардского университета заблаговременно подготовился к поездке в дальние края и специально привез в Дуньхуан ранее опробованный в Италии химический состав, позволявший отделять фрески от их основы. Выбрав приглянувшиеся ему сюжеты, он с помощью кисти наносил его на конкретную поверхность. Единственное, что беспокоило Л. Уорнера, это низкие температуры наступившей середины зимы. Состав на морозе мог затвердеть до того, как фреска им пропитается. Затем замоченные в клее куски марли он прикладывал к ранее обработанному живописному слою, а потом отрывал их от стены. Вскоре таким образом были получены 12 (по другим данным 26) фрагментов росписей в основном VIII в. довольно приличных размеров, общей площадью 3,2 квадратных метра. В числе пострадавших в результате применения «оригинальной технологии» пещеры 320, 321, 323, 328 329, 331, 335, 372.

Тщательно упаковав награбленное, американец напоследок выкрал превосходно выполненную коленопреклоненную статую бодхисатвы танского периода из пещеры 328 (ныне экспонируется в одном из выставочных центров Гарварда). Он обрядил ее в собственную одежду, включая нижнее белье, брюки и носки, завернул в шерстяные одеяла, чтобы не разбить на ухабистых дорогах Китая и довезти целой до спонсоров в США. Л. Уорнер не сомневался, что администрация музея Фогга будет довольна, и собирался вернуться в Могаоку в самое ближайшее время.

Так оно и случилось. Жители оазиса весной 1925 г. увидели старого знакомого в компании шести иностранцев. Кстати, среди них был молодой Дэниел Томпсон — автор химической формулы указанного раствора, намеревавшийся на месте усовершенствовать свое изобретение. Л. Уорнер и его подельники предполагали активно «поработать» в пещерах 8 месяцев. Однако на этот раз местные власти при энергичной поддержке населения решили защитить национальные сокровища.

Большую помощь им в этом оказал доктор Чэнь, ученый и врач, которого экспедиционеры наняли в Пекине. После приезда в Дуньхуан он подробно рассказал соотечественникам о планах иностранцев и спустя два дня попросился обратно, сославшись на болезнь матери. Попав в плотное и враждебное окружение, при организованном и неусыпном контроле со стороны крестьян и чиновников взбешенный американец не рискнул действовать в прежнем ключе и вскоре со своей командой покинул Могао. Древние фрески и скульптуры на этот раз удалось отстоять.

Сведения о мародерстве Л. Уорнера приобрели достаточно широкую огласку. Прославленный русский живописец, путешественник, общественный деятель и образованнейший интеллигент Николай Константинович Рерих (1874–1947 гг.) во время экспедиции 1924–1928 гг., когда с женой Е. И. Рерих и сыном Ю. Н. Рерихом они дважды пересекли Центральную Азию на пути из Индии в Сибирь и из Монголии в Индию, в своем дневнике очень деликатно упоминает о поступившей «странной информации», связанной с разбоем в дуньхуанских пещерах. Об этом ему сообщили в Урумчи через год после провального второго пришествия американского «профессора». На таком фоне особенно странными выглядят настойчивые попытки некоторых современных западных авторов оправдать действия последнего какими-то высокими идеалами и благородными устремлениями.