Джеймс Миченер: Гавайи: Дети солнца

Тероро задумался, но все же велел и этой женщине уйти.

Однако история на этом не закончилась. К молодому вождю приходили все новые и новые женщины. Нет, они не рыдали и не причитали, но Тероро чувствовал, что каждая из них говорит от души, и в голосах их слышалась искренняя печаль и боль.

– Мы понемногу стареем, Тероро. Стареешь и ты, и король Таматоа, и Тупуна, да и все остальные. Конечно, у нас есть младенцы, но нет детей, которые нам так необходимы.

– Мы хотим видеть, как они играют на берегу моря, – подхватила другая женщина. – Ты же должен помнить, как дети бегали и веселились у нашей лагуны! – При этих словах перед мысленным взором Тероро возникла родная лагуна Бора-Бора, вокруг которой бегали сотни смуглых веселых ребятишек. Они бодро резвились в зеленой воде, смеялись и брызгались. Именно тогда он понял, почему Северный Гавайки кажется таким мрачным и пустынным.

– Мы все просим тебя, – в один голос взмолились женщины, – привези нам детей.

А в ночь отплытия (Тероро все же настоял, чтобы судно покинуло остров в то время, когда на небе появляются звезды) он успел признаться брату:

– Я еду на Бора-Бора не только для того, чтобы вернуться с Марамой. Я привезу с собой камень Пере. Мне кажется, что на нашем Гавайки должны быть не только боги, но и богиня.

Во время долгого путешествия на юг, пока члены команды Тероро голодали, а кожа их обгорала в экваториальной штильной полосе, сам младший брат короля сочинил песнь, которая потом ещё долго вспоминалась после его смерти. Её будут петь многие мореходы, и она поможет им отыскивать путь от Таити до нового Гавайки:

Однако, закончив сочинение этой прекрасной песни, Тероро вдруг с ужасом обнаружил, что найти свои острова в океане оказалось не так-то просто. С первого раза он проплыл мимо них и достиг самого Таити, прежде чем понял, где находится. Затем, направив "Ждущего" вновь на север, он через некоторое время увидел вдалеке Гаваики-Красного-Оро. И тогда, прямо в море, под нежный плеск волн, бьющих о борта каноэ, семеро мужчин решили держать военный совет. Тероро высказал довольно простое предложение:

– Если мы пристанем к Бора-Бора без хорошо продуманного плана действий, то верховный жрец, которому теперь уже все известно о нашей расправе над Гавайки, тут же прикажет своим помощникам убить нас.

– И все же придется рискнуть, – заворчал Па.

– Мы очень ослабли в пути, – напомнил Тероро.

– И все же мы сможем драться с ними, – настаивал Па.

– А я предлагаю совсем другое, – начал Тероро и, чувствуя, как в голове рождается совершенно новый коварный план, продолжал свою речь: – Так как мы недостаточно сильны для того, чтобы сражаться с верховным жрецом и всеми его помощниками в открытую, мы просто обязаны перехитрить их. – И он поведал своим друзьям о том, что им придется говорить и как вести себя на острове. Однако, когда на рассвете вдали появились высокие остроконечные вершины знакомых до боли гор и дикие утесы, спускавшиеся до самой лагуны Бора-Бора, всю команду посетили совершенно другие мысли.

– Наверное, мы просто сошли с ума, когда решили оставить этот остров и перебраться на Северный Гавайки, – бормотал Па. И все его товарищи согласились с тем, что было самым настоящим безумием променять этот земной рай на далекий и суровый клочок суши.

Как только с берега люди заметили "Ждущего", подходящего к западной оконечности Бора-Бора, они начали выстраиваться у воды и радостно кричать, веселясь от того, что к ним возвращаются их соотечественники. Это искреннее ликование добавило Тероро ещё десять минут для развития его хитрого плана. Молодой вождь хорошо понимал, что такая радость островитян не позволит верховному жрецу тут же разделаться с членами команды "Ждущего", а потому у него оставалось некоторое время для действий.

Когда лодка вошла в лагуну, он снова предупредил своих людей:

– Говорить буду я, а вы старайтесь выглядеть так, как положено набожным и благочестивым мужчинам.