Джеймс Миченер - Гавайи - Дети солнца

– Я боялся именно такого заговора, – признался Таматоа. – Если он дождется того времени, когда мы все соберемся в храме, он может неожиданно указать на меня, точно так же, как когда-то указал на нашего отца. – Обеспокоенный Таматоа резко провел рукой над головой брата и уныло добавил: – И это убийство будет считаться освященным, поскольку так предопределил сам Оро.

– Вернее, его верховный жрец, – поправил Тероро.

Таматоа замолчал, словно пытаясь проникнуть в мысли брата, а затем раздраженно бросил:

– И моя смерть останется неотомщенной.

Жалость к самому себе была настолько несвойственна Таматоа, чей боевой дух и мудрое руководство удерживали Бора-Бора от завоевания более крупными соседними племенами, что брат тут же заподозрил: а нет ли здесь какой-нибудь ловушки? Тем не менее, молодой человек убедил себя не делиться с королем пока что своими собственными догадками, а потому просто заметил:

– Каноэ отправится в путь в полдень.

– Будет ли оно готово к восходу? – поинтересовался король.

– Да, но я надеюсь, что тебя на нем не увижу.

– Я решил, что обязательно поеду на это собрание, – спокойно ответил Таматоа.

– Но тебя может постичь зло, – напомнил Тероро.Король поднялся с циновок и печально побрел к выходу из дома, откуда он мог полюбоваться величественными утесами Бора-Бора и залитой солнцем лагуной.

– Я рос в радости, – сказал он. – Я всегда любил гулять в тени этих утесов, когда волны ласково охватывали мои щиколотки. Я видел и другие острова, и могу признать, что бухты Мурей прекрасны. На Таити коралловая лагуна также ласкает взгляд, а длинные песчаные косы Гавайки запоминаются надолго. Но наш остров – это настоящий рай на земле. И если для того, чтобы он находился в гармонии с новыми богами и был любим ими, потребуется принести в жертву именно меня, пусть будет так.

Образы, навеянные подобными воспоминаниями, которые тут же возникли перед мысленным взором Тероро, были посвящены юности обоих братьев, и юноша не выдержал.

– Брат, ты не должен плыть на Гавайки! – в запале выкрикнул он.

– Почему же? – спросил Таматоа, осторожно оглядываясь вокруг и возвращаясь на циновки.

– Потому что, если даже ты отправишься к богам, это не поможет спасти Бора-Бора.

– Почему? – вновь потребовал ответа Таматоа, приблизив лицо к лицу брата.

– Потому что в тот момент, когда на твою голову обрушится дубинка, я убью верховного жреца. Я стану бушевать и не успокоюсь до тех пор, пока не уничтожу весь остров Гавайки. А тогда другие острова расправятся с нами.

– Именно так я и предполагал! – резко вскрикнул король. – И у тебя есть план, как поднять мятеж. О Тероро, это не приведет ни к чему хорошему.Ты не должен ехать на собрание!

– Я все равно буду там, – упрямо пробормотал младший брат.

Король казался удивительно мрачным в утреннем свете, когда он протянул правый указательный палец в сторону Тероро и строго произнес:

– Я запрещаю тебе покидать Бора-Бора.

В те дни король-воин Таматоа, могущественный и мудрый, был символом абсолютной власти для своего младшего брата. И теперь при виде этого указующего перста Тероро затрепетал. Хотя юноше очень хотелось схватить брата сначала за палец, а потом и за мускулистую руку, чтобы притянуть к себе поближе и вызвать на откровенный разговор, молодой вождь никогда бы не осмелился дотронуться до короля. Он понимал, что король является проводником, через которого боги доставляют ману – духовную освященную энергию небес – на остров Бора-Бора. Поэтому дотронуться до короля или просто пройти по его тени означало, что человек таким образом, отнимал у короля часть его энергии, а поэтому подвергал опасности не только самого властителя, но и все племя.

Однако желание Тероро искренне поговорить с братом было настолько велико, что он распростерся ниц на циновках и подполз к королю на животе, прижав лицо как можно ближе к ногам повелителя, зашептав при этом:

– Давай сядем рядом, брат. Давай поговорим.

И пока в утренней жаре лениво жужжали мухи, братья повели между собой серьезный разговор.

Это были красивые, сильные мужчины. Разница в возрасте между ними составляла шесть лет, поскольку в этот промежуток времени у них появилась сестра. Каждый из них чувствовал, что у него установилась по отношению к другому особенная связь. Ещё когда братья были мальчиками, им вскрыли вены в торжественный день, и они отпили крови друг у друга. Их отец, который был отдан в жертву Оро, назвал первого сына Таматоа, то есть Воин, а когда родился младший, семья восторжествовала: "Какое счастье! Какая удача! Когда Таматоа вырастет и станет королем, его брат будет служить и помогать ему, как верховный жрец". И мальчика назвали Тероро, то есть Ум. Предполагалось, что Тероро должен был предугадывать грядущие события и уметь находить выход из любой ситуации. Однако пока что младший брат, к сожалению, не оправдывал своего имени.