Фриц Шахермайр - Александр Македонский

С наступлением весны все надежды рухнули. Спарта потерпела поражение, сыны пустыни не захотели прийти на помощь, а главное — Александр выступил из Персиды и приближался с устрашающей быстротой. Дарий, который еще раньше отправил свой обоз вперед к Каспийским воротам, теперь сам двинулся вслед за ним на восток — вероятно, с намерением уйти в далекую Бактрию. Оставалась еще надежда, что враг удовольствуется завоеванием Экбатан и не пойдет дальше на восток.

Когда же Дарию стало известно, что после краткого отдыха Александр покинул Экбатаны и приближается к нему, имея намерение захватить Великого царя, он понял: наступила трагическая развязка его несчастной судьбы.

Теперь необходимо сказать несколько слов о взаимоотношениях Ахеменидов с восточными иранцами. Ахемениды никогда не были деспотами по отношению к ним. Их власть скорее можно назвать гегемонией, которую они в рамках всего Иранского плоскогорья разделяли с персами. Здесь следует иметь в виду и связь иранской знати с их верховным господином, т. е. царем. Она ни в коем случае не предполагала безоговорочной верности подчиненных. Если Великий царь ждал верности от своих вассалов, то и они с не меньшим основанием могли надеяться, что он будет победоносным и умным военачальником и, главное, защитит их владения. Но Дарий на поверку оказался несостоятельным. Не говоря уже обо всем прочем, он не сумел защитить их земли и грубейшим образом нарушил все правила рыцарского кодекса. Достаточно вспомнить, что своим троном он был обязан коварству Багоя. Несомненно, на него не распространялась милость Ахурамазды.

Когда иранцы узнали о приближении Александра, то их беспокойство перешло в настоящую панику. Связи между царем и знатью стали распадаться. По мере отступления иранцев все дальше на восток, всплывало наружу то, что до сих пор зрело в глубине: недоверие, подозрительность, предательство. Все это привело к беспомощности и смятению. Придворные бежали от Дария и ждали Александра, чтобы сдаться ему. Всем было известно о великодушии Македонянина и его умении прощать. Набарзан примкнул к восточным сатрапам, вознамерившимся создать государство Восточного Ирана без персов и без Дария. Вновь вспыхнули старые противоречия: неприязнь к чуждому Западу и Ахеменидам. Только Артабаз и греческие наемники еще сохраняли верность Великому царю. Когда Набарзан откровенно предложил царю передать бразды правления Бессу, Дарий, ставший в своей беспомощности еще более упрямым, решил применить к недовольному силу. Этим он положил начало открытой вражде. Артабаз тщетно уговаривал своего господина искать защиты у верных греков. Но в своем ослеплении Дарий отклонил и это предложение. Он хотел силой заставить иранцев подчиниться, принудить их к послушанию. Неизвестно, надеялся ли он еще раз сразиться со своим македонским противником и уничтожить стремительно приближавшегося во главе своих войск Александра или, возможно, лелеял тайную мысль сдаться Македонянину. Во всяком случае мятежники уже не выпускали его из виду и, когда Дарий стал медлить с бегством, захватили его в плен. Цель этого поступка была не ясна и им самим. Не исключено, что они хотели добиться расположения Александра, выдав ему плененного Дария, и тем самым предотвратить дальнейшее продвижение македонского царя к Восточному Ирану. А может быть, они решили продолжать войну на Востоке и хотели просто помешать Александру использовать в качестве послушного орудия своего бывшего противника [188] Curt. V, 8 и сл. .

Александр приближался с такой скоростью, с какой охотник преследует убегающую от него дичь. Он был полон решимости не дать Дарию ускользнуть. Пехота отстала, лошадей загнали, за одиннадцать дней прошли более 300 километров и уже дошли до Par (близ современного Тегерана). Здесь пришлось остановиться, чтобы дождаться отставших. Наступил июль. Днем царила страшная жара, и двигаться можно было только ночью. Уже прошли Каспийские ворота, когда перебежчики сообщили о пленении Великого царя. Теперь уже ничто не могло удержать Александра. Началась дикая спешка. Справа простиралась пустыня, слева — голые утесы. Жажда мучила людей. Но царь безостановочно шел вперед, и все меньше оставалось людей, которые могли следовать за ним. Еще одна ночь после краткого дневного отдыха, еще одна… Наконец цель достигнута. Врага уже не было. Мятежники смертельно ранили последнего Ахеменида, который мог теперь только повредить их делу.