П Перминов: Под сенью восьмиконечного креста (Мальтийский орден и его связи с Россией)

Мальтийцы - открытый народ. Везде - в музеях, библиотеках - с нами охотно обсуждали сложные перипетии отношений России с Орденом. Примечательно, однако, что подавляющее большинство наших собеседников смотрели на них сквозь призму утвердившихся в западной исторической литературе стереотипов об изначальной агрессивности, экспансионистском характере средиземноморской политики русского царизма.

Именно такие беседы и побудили автора этих строк обстоятельно, не упрощая, но и не следуя традиционным схемам, разобраться в том, как же все-таки предстают в исторической ретроспективе связи России с Мальтийским орденом. Для того, чтобы возможно объективнее взглянуть на этот непростой вопрос, начать придется с рассказа об истории возникновения Ордена Св. Иоанна, о которой мы, к сожалению, нередко получали столь же искаженное представление, как и мальтийцы о русской политике в Средиземноморье.

Сразу оговорюсь: перед вами не научное исследование в строгом смысле этого слова, а скорее обзор малоизвестной или вовсе не известной у нас богатейшей литературы об истории Ордена Св. Иоанна. О связях между Россией и Орденом мы расскажем, опираясь на материалы Архива внешней политики России, некоторые западные исследования и книги историков русского зарубежья, проявляющих интерес к различным аспектам русско-мальтийских отношений. {11}

ПОД ЗНАКОМ БЛАГОЧЕСТИЯ

И ПОСЛУШАНИЯ

История Иерусалимского, Родосского и Мальтийского державного военного Ордена госпитальеров Св. Иоанна *, называемого также Орденом иоаннитов, или госпитальеров, уходит своими корнями в глубокую древность. Известный мальтийский историк Г. Шиклуна, долгое время работавший директором Национальной библиотеки Валлетты, пишет, что первое упоминание о монашеском братстве госпитальеров относится к IV веку н. э., когда христианские пилигримы устремились к Святым местам 1. Свое название братство получило от госпиталя, или странноприимного дома, основанного им в Иерусалиме. Госпиталь в Иерусалиме продолжил свое существование и после захвата Святых мест христианства мусульманами. Монахи давали приют паломникам, лечили больных.

Между 1023 и 1040 годами несколько купцов из Амальфи **, города на южном побережье Италии, являвшегося вплоть до конца XVI века одним из центров левантийской торговли, основали новый госпиталь либо же, что вероятнее, восстановили старый, уничтоженный по приказу египетского халифа Хакима. Госпиталь находился в Иерусалиме, недалеко от храма Гроба Господня, и состоял из двух отдельных зданий - для мужчин и женщин. При нем была сооружена церковь Марии Латинской, {12} богослужения в которой отправляли монахи-бенедиктинцы (их монастырь находился недалеко от госпиталя). День поминовения Иоанна Крестителя в церковном календаре стал самым торжественным праздником иоаннитов.

Значение братства госпитальеров особенно возросло в эпоху крестовых походов (1096-1291 гг.). Когда 15 июля 1099 г., во время первого крестового похода, крестоносцы под предводительством Готфрида Бульонского вступили в Иерусалим, они нашли госпиталь действующим 2. В знак благодарности за помощь при взятии города Готфрид Бульонский щедро наградил госпитальеров. Однако, в чем конкретно состояла эта помощь, достоверно не известно. До наших, дней дошла лишь легенда о том, что Жерар, глава монашеского братства, самоотверженно пытался помочь своим единоверцам во время осады. Зная о том, что в стане осаждающих начался голод, он сбрасывал со стены города на головы воинов Готфрида Бульонского не камни, а свежевыпеченный хлеб. Жерара схватили, ему угрожала смерть, от которой он был избавлен чудесным образом: на глазах судей, перед которыми он предстал, хлеб превратился в камни. Многие рыцари вступили в братство; вскоре оно взяло на себя защиту паломников в их путешествиях к Святым местам. Госпитальеры не только строили больницы, но и укрепляли крепости по дорогам пилигримов.

Глава братства госпитальеров (в дни первого крестового похода его называли ректором) брат Жерар был выходцем из Прованса или Амальфи. Судя по всему, Жерар обладал не только замечательным благочестием, позволившим госпитальерам причислить его к лику святых, но был, как это нередко случалось со святыми, дельным организатором. Его усилиями братство было преобразовано в монашеский орден. Когда члены его явились к храму Гроба Господня и в присутствии Иерусалимского Латинского патриарха произнесли три монашеских обета - послушания, благочестия и нестяжания, они вряд ли могли предполагать, что новому Ордену было суждено пережить все остальные средневековые рыцарские ордена и просуществовать до конца XX века.