После торжественной обедни и молебна Екатерина II принимала бесконечные поздравления и представляла двору новых приближенных. Аттестуя Екатерину Романовну Дашкову, императрица воскликнула: «Вот княгиня Дашкова! Кто бы мог подумать, что я буду обязана царским венцом молодой дочери графа Романа Воронцова!» [40] Дашкова Е.Р. Литературные сочинения. С. 89.
.
Глубокой ночью усталую и счастливую императрицу разбудил дежурный офицер, сообщивший о волнении, охватившем войско. Прошел слух, что три тысячи голштинцев идут ко дворцу. Государыня, снова облачившись в мундир, отправилась к войскам, чтобы засвидетельствовать им свое здравие. Успокоенные солдаты вернулись в казармы. Столица затихала…
«…Итак, Бог довел нас к цели, — вспоминала императрица, — им предопределенной, и все это кажется скорее чудом, чем предвиденным и кем-нибудь устроенным делом» [41] Записки императрицы Екатерины И. С. 276.
.
P.S. Екатерина II больше никогда не надела мундир капитана Талызина, но он чудесным образом уцелел до наших дней.
Здесь хотелось бы рассказать о прекрасной легенде дня сегодняшнего. Летом прошлого года одна известная художница по костюмам изучала в запасниках Государственного исторического музея коронационные платья императорского дома Романовых. Как вдруг мимо нее пронесли нечто — бесформенное сукно, серо-зеленого цвета, и одновременно она почувствовала, будто рядом пролетело что-то живое и сильное. Чувство это было столь же сильным, сколь и необъяснимым.
На вопрос, обращенный к служителю: «А что это было?» — последовал ответ: «Мундирное платье Екатерины Великой. То самое, в котором она делала переворот». Казалось, обычное платье из обычного офицерского сукна, но прикосновение этого немыслимого энергетического крыла художнице запомнилось на всю жизнь. Так рождаются исторические легенды…
ПОСЛЕДНИЙ ВИЗИТ К ВОЛЬТЕРУ
Поздней осенью 1782 г., вскоре по приезде в С.-Петербург княгиня Дашкова получила учтивое письмо-приглашение от бывшего секретаря Вольтера господина Жан-Луи Ваньера с убедительной просьбой посетить его.
Из письма Екатерина Романовна узнала, что адресат теперь проживает в столице и «будет весьма рад» показать княгине библиотеку покойного хозяина, которую императрица Екатерина в 1779 г. выкупила у госпожи Лумзи Лени, единственной наследницы и племянницы Вольтера.
Далее господин Ваньер сообщал, что он перевез все книги в целости и сохранности в Россию и долгие дни и месяцы трудился, восстанавливая библиотеку в том же виде, в каком она была при жизни Вольтера в Ферне в Швейцарии.
Показывая княгине рукописный каталог библиотеки, составленный им лично, господин Ваньер не без гордости заметил: «Государыня Императрица отметила мои заслуги, пожаловав мне пожизненную пенсию в 1500 ливров….»
Секретарь продолжал говорить и говорить, а Екатерина Романовна в оцепенении застыла на пороге библиотеки.
Изумленному взору ее предстала большая комната с высоким сводчатым потолком, заставленная массивными книжными шкафами. Уютно потрескивали дрова в камине, в тяжелых бронзовых канделябрах мерцали толстые свечи, в свете которых тускло поблескивали золотые переплеты старинных фолиантов. В глубине комнаты виднелся бюст Вольтера работы знаменитого Гудона, в простенке висела картина «Вольтер за шахматным столиком», написанная Жаном Гюбером еще при жизни «фезжейского патриарха».
Дополняли обстановку библиотеки знаменитое вольтеровское кресло и темные бархатные гардины на узких стрельчатых окнах. «Боже, — пронеслось в ее голове, — все-все, как когда-то в Ферне, той далекой весной 1770 г.!» Екатерине Романовне ясно вспомнился ее первый визит к знаменитому философу.
Его замок «La Delice» («Отрада») был расположен на живописном берегу Женевского озера. Хозяин его перестроил на свой вкус, а вокруг разбил прекрасный экзотический сад. Тогда княгиня застала Вольтера тяжело больным. Едва оправившись от приступа, он принял ее в своем рабочем кабинете, лежа на кушетке.
Вольтер с нескрываемым любопытством смотрел на невысокую миловидную женщину, одетую во все черное, которая стремительно вошла в комнату и вдруг замерла, склонившись в глубоком поклоне. Наконец она заговорила…
Княгиня дословно помнила свою извинительную речь за несвоевременный визит и просьбу перенести беседу на день или два. Видимо, Вольтера поразило не только ее безупречное французское произношение, но и мелодичный тембр голоса гостьи.
Читать дальше