Петр Толочко - Русские летописи и летописцы X–XIII вв.

Впоследствии обе даты обрели своих сторонников и противников. С. М. Соловьеву предпочтительнее казалась ранняя дата. Правда, он несколько уточнил ее, полагая, что «Поучение» было написано после Витачевского съезда 1100 г., покончившего с усобицами. [216] Соловьев С. М. Сочинения. Книга I. История России с древнейших времен. М., 1988. С. 370. И. М. Ивакин поддержал идею, что Мономах писал это завещание детям в преклонных годах, то есть после 1117 г., когда ему шел уже седьмой десяток.

А. А. Шахматов высказал мысль, что Мономах начал свое «Поучение» еще в 1096 г., но продолжал его до 1118 г., когда оно было внесено в летопись.

Д. С. Лихачев, приведший в своих комментариях к «Повести временных лет» подробный историографический обзор трудов, затрагивающих дату создания «Поучения», пришел к выводу, что этот свой труд Мономах написал не позже 1117 г. [217] ПВЛ. Ч. 2. С. 431.

Необычный подход к хронологии «Поучения» продемонстрировал Б. А. Рыбаков. Согласно ему, начало и заключительная часть этого произведения написаны около 1099 г. и представляли собой своеобразную предвыборную программу князя — претендента на киевский трон. [218] Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М., 1963. С. 267–272. Ему не кажется убедительным аргумент в пользу позднего сочинения «Поучения», указывающий на «старческие» его интонации. Ведь даже в случае принятия ранней даты Мономах к концу XI в. имел больше чем тридцатилетний княжеский опыт и был уже дедом. Что касается даты 1117 г. летописи путей Мономаха, то она, по мнению ученого, указывает только на то, что в этом или близком к нему году была завершена личная летопись Мономаха, которая не обязательно должна была совпадать по времени с собственно «Поучением». Последнее писалось отдельно, как самостоятельное произведение. Б. А. Рыбакову кажется не случайным, что Мономах в самом начале своего «Поучения» рассказывает о приглашении князей принять участие в походе против Ростиславичей, которое застало его на Волге. Здесь имеется в виду поход Святополка на Василька и Володаря Ростиславичей, который великий князь осуществил в 1099 г. Участвовать в неправедном походе Мономах отказался и, погадав на Псалтыри, якобы приступил к написанию «Поучения».

В подобных рассуждениях есть определенная логика. Не исключено, что мысль обратиться к князьям с призывом к братолюбию и заботе о Русской земле действительно могла появиться у Мономаха под впечатлением его отказа присоединиться к походу против Ростиславичей. В пользу этого как будто говорит фраза: «Сѣдя на санех, помыслих в души своей». Однако в пути такой значительный литературный труд, требовавший серьезной подготовки, наличия под рукой хорошей библиотеки, конечно же, создать невозможно. Да и приведенные выше слова Мономаха не следует понимать буквально. Это литературная метафора, образ завершения земного пути.

В свое время Н. М. Карамзин вроде бы так и понимал эти слова, но его смущала следующая похожая фраза «Поучения»: «На далечи пути, да на санех сѣдя безлѣпицу си молвилъ». [219] ПВЛ. Ч. 1. С. 153. Из нее он сделал вывод, что Мономах написал свою грамотицу, готовясь к походу на Ростов. И. М. Ивакин склонялся к переносному толкованию первой фразы — «седя на санехъ» = «приближаясь к гробу», — но вторую понимал буквально. При этом доказывал, что в ней идет речь не о первом походе Мономаха к Ростову, а о втором, который имел место в 1102 г.

Д. С. Лихачев понимал слова «седя на санехъ» как выражение образное, которое могло иметь два значения: либо «во время зимнего пути» вообще, либо «в преклонных годах», «на краю смерти». Пытаясь определить, в каком смысле оно употреблено в данном контексте, Д. С. Лихачев склонялся ко второму пониманию этого выражения. Это завещание Мономаха, в котором он подводит итог не только своим «путям» и «ловам», но и всему житейскому и государственному опыту. [220] ПВЛ. Ч. 2. С. 433.

На Руси имел распространение обычай перевозить тело умершего к месту погребения на санях. Так хоронили Владимира Святославича в 1015 г., Изяслава Ярославича в 1078 г. Святополка Изяславичав 1113 г. На сани, как тонко подметил Д. С. Лихачев, клали также и умирающего. Это хорошо показано летописцем в рассказе о смерти Феодосия Печерского. Почувствовав приближение смерти, Феодосий повелел вынести себя на двор, а братия положила его на сани и занесла в церковь. Затем Феодосий, находясь на санях, обратился к монастырской братии с последней волей. [221] ПВЛ. Ч. 1. С. 124.