Петр Толочко - Русские летописи и летописцы X–XIII вв.

Статья 1093 г., хотя и содержит хроникальные данные, по существу, выходит за пределы сухого летописного пересказа событий. Это яркое литературное произведение, изобилующее образами и историческими параллелями, а также четкой гражданской позицией ее автора. Вряд ли она сохранилась в летописи в своей первозданной чистоте и не была «облагорожена» последующими летописцами. Однако главная идейная канва в ней все же осталась. Летописец не симпатизирует новому великому князю Святополку, постоянно подчеркивает свое расположение к «смысленным», среди которых был и Ян Вышатич, дает понять читателю, что судьба Южной Руси могла быть и не столь печальной, если бы Святополк не окружил себя новыми и «несмысленными» советниками. Летописец не забыл обозначить и свое причастие к описываемым событиям, причислив себя к тем грешникам, которые накликали на Русь гнев Божий: «Се бо азъ грѣшный и много и часто Бога прогнѣваю и часто согрѣшаю по вся дни». [107] ПВЛ. Ч. 1. С. 147.

Как оказалось, игумен Иоанн прогневил не только Бога, но и Святополка. Его летопись, равно как и нескрываемое негативное отношение к великому князю дорого стоили Иоанну. Он подвергся преследованиям со стороны Святополка, а вскоре был сослан в Туров. Только заступничество Владимира Мономаха помогло возвращению Иоанна на игуменство.

Об объеме летописного свода Иоанна говорить затруднительно. Со времен А. А. Шахматова, который и выделил этот свод, исследователи относили к нему комплекс статей 1074–1093 гг. Исходили, по существу, из логики, а не из определения стилистических особенностей нового этапа летописания. Поскольку свод Никона заканчивался статьей 1073 г., то естественно было предположить, что последующие статьи принадлежат уже Иоанну.

В действительности не все так однозначно. Как говорилось выше, не исключено, что к ряду статей после 1073 г. мог иметь отношение Никон, а статьи 1074 и 1091 гг. определенно написаны летописцем Нестором. Более или менее уверенно с летописанием Иоанна можно связать статью 1089 г., повествующую об освящении Успенской церкви Печерского монастыря. В пользу этого свидетельствует настоящее время рассказа, упоминание все того же Яна Вышатича, который «воеводство держащю Кыевьскыя тысяча», а также скромное сообщение в самом конце, что «игуменьство держащю же Іоану». [108] Там же. С. 137. В таком важном для Печерского монастыря церковном действе игумен, конечно же, не был последним в списке участников. Если бы освящение описывал кто-то другой, игумен Иоанн стоял бы в перечне духовных лиц сразу же после епископов, так как это имеет место в статье 1088 г., рассказывающей об освящении церкви св. Михаила Выдубицкого монастыря. Иоанн же из-за скромности, а может, и особого уважения к Яну Вышатичу, назвал себя только после него.

Наверное, Иоанну принадлежит также статья 1092 г., в которой содержится сообщение о большом море, унесшем жизни многих тысяч людей. От продающих гробы летописец узнал, что только «отъ Филипова дня до мясопуста» разошлось 7 тысяч гробов. Как и в статье 1093 г., летописец смотрит на это несчастье, как на Господнее наказание. «Се же бысть за грѣхы наша, яко умножишася грѣси наши и неправды. Се же наведе на ны Богъ, веля намъ имѣти покаянье и въстягнутися от грѣха». [109] Там же. С. 141.

Как обосновал А. А. Шахматов, игумен Иоанн одновременно с заключением к своему своду, каким является статья 1093 г., написал и предисловие. [110] Шахматов А. А. Предисловие к Начальному киевскому своду и Несторова летопись. Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. Т. 13. Кн. 1. СПб. 1909. В нем, после торжественного начала и прославления Киева, который получил свое название, как Рим, Антиохия, Селевкия и Александрия от «цесарей», излагается политическая оценка положения Русской земли. Летописец идеализирует старые добрые времена и осуждает современные ему порядки — «несытьство» и «насилие» княжеско-боярской верхушки. В отличие от нынешних, князья прошлых времен «не собираху мънога именья, ни творимых вир, ни продажь въскладаху на люди», но «расплодили были землю Русьскую». Затем следует традиционное для Иоанна рассуждение о грехах и Господнем наказании за них. «За наше же несытьство навелъ Бог на ны поганыя, а и скоти наши, и села наша, и имѣния за тѣми суть». [111] ПСРЛ (Софийская первая летопись). Т. V. СПб., 1848. С. 87. Летописец призывает сильных мира сего одуматься, довольствоваться законным, не творить насилия, жить в страхе Божьем и в правоверии искать путь к вечной жизни: «Никому же насилие творяще, милостынею цвѣтуще, страннолюбиемъ въ страсѣ Божия и правоверии свое спасение съдевающе». [112] Там же.