Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 3] (1917-1939)

Началась Первая мировая война; среди прочих беженцев Цемах оказался в Москве, и в 1917 году там появился театр "Габима" ("Сцена") – "будущий передвижной театр еврейской трагедии". В сентябре того года Цемах встретился с создателем Художественного театра К. Станиславским и убедил его‚ что для развития национальной еврейской культуры необходим театр на языке иврит. "Единственное, чего я прошу, сказал Цемах, это помочь нам учиться, особенно в нынешний период родовых мук". Станиславский предложил Е. Вахтангову стать художественным руководителем "Габимы", и на первой встрече с артистами Вахтангов сказал: "Начните учиться с самого начала и забудьте, ради Бога, что вы были когда-то актерами, потому что это может только помешать".

Актеры работали в дневное время, чтобы прокормиться в голодные годы, от недоедания падали в обмороки, но не прекращали вечерние и ночные репетиции. Их конечная цель была грандиозной переехать в Иерусалим, основать там театр, и один из артистов вспоминал холодную московскую зиму, когда они пытались согреться возле печки: "Цемах прекратил на мгновение подбрасывать дрова, поднялся, как человек, которому явилось видение... начал говорить сильным голосом: "И вот мы в Иерусалиме, и здание "Габимы" возвышается во всем своем великолепии на горе Скопус, наши актеры современные левиты, у нас свой хор, художники, режиссеры, танцовщики все наше. И люди, живущие в Сионе, идут к нам, странники со всех концов земли приходят, чтобы увидеть спектакли "Габимы". Мы еще увидим все это, но пока... Холодно, очень холодно, я не могу поддержать огонь".

В октябре 1918 года состоялась премьера первого спектакля – четыре одноактные пьесы еврейских писателей‚ переведенные на иврит с языка идиш. Затем больного Вахтангова заменил режиссер В. Мчеделов‚ и через год они показали премьеру спектакля "Вечный жид" Д. Пинского‚ которая прошла с успехом. М. Горький трижды побывал на спектакле‚ предсказав будущее театра, – "этот здоровый красавец-ребенок обещает вырасти Макавеем"; он написал о своих впечатлениях: "Что тебе – русскому‚ атеисту – Иерусалим и Сион‚ что тебе гибель Храма?" – спрашивает разум. А сердце горестно трепещет‚ видя муки пророка‚ который предчувствует несчастье народа... муки его размозженной души".

В том спектакле Хана Ровина исполняла роль матери Мессии‚ оплакивавшей разрушение Иерусалима; один из зрителей вспоминал через много лет: в спектакле "Вечный жид" было "мгновение‚ принадлежащее к великим мгновениям еврейского театра... Слышавшие ее вопль помнили много лет спустя дрожь по спине‚ рожденную плачем Ханы‚ будто предвещавшим ужасы Катастрофы".

Из журнала "Еврейская летопись" о спектакле "Вечный жид" (Петроград): "Язык "Песни песней" может вдохновить того‚ кто говорит на этом языке‚ так же‚ как язык Софокла мог бы вдохновить современного грека‚ если бы он сохранил чистоту расы‚ так же‚ как латинский язык мог бы вдохновить латинянина-римлянина‚ если бы исторические судьбы не превратили его в современного итальянца... Со сцены звучит гибкий‚ звонкий‚ сочный язык‚ не производящий впечатления увядшего и мертвого..."

Из газеты "Последние новости" о том же спектакле (Петроград): "Сколько бы проиграли мощь, величие, красота, подлинность зрелища, если бы оно было разыграно на жаргоне (языке идиш) или великорусском языке. Ни тот, ни другой не передали бы и тени звуков, составлявших, как бы сказать, самую душу зрелища..."

Основателям "Габимы" пришлось преодолеть многие трудности – отсутствие репертуара на иврите‚ нехватку актеров‚ знающих этот язык‚ предубеждение против спектаклей на языке молитв‚ невероятные сложности при изготовлении декораций и костюмов в нищей‚ разоренной и голодной стране‚ но более всего – сопротивление деятелей евсекции‚ выступавших против театра, который "не поднимает боеспособность пролетариата", против "буржуазного и реакционного театра‚ играющего на языке‚ который давно устарел и вышел из употребления". "Габима" получила статус Государственного академического театра и финансовую поддержку наравне с Большим‚ Малым и Художественным театрами‚ но евсекция предпринимала огромные усилия‚ чтобы отменить субсидию и закрыть этот театр. С. Диманштейн, председатель Центрального бюро евсекций, говорил: "Габима" есть прихоть еврейской буржуазии, и содержать на средства государства... такой театр, который не нужен ни рабочим, ни крестьянам, недопустимо... Еврейская буржуазия пусть, пожалуй, благодарит, что мы не закрываем ее учреждения через ВЧК ".