Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.)

Генерал-комиссар Белоруссии В. Кубе докладывал: "Часть евреев вырвалась из гетто‚ ушла в леса и усилила всё более развивающееся партизанское движение – с этим следует считаться". Евреи из минского гетто создали в годы войны семь партизанских отрядов. Первой ушла в леса в ноябре 1941 года группа из шести человек‚ среди них было три брата – Арон‚ Лазарь и шестнадцатилетний Семен Голуб (Лазарь и Арон погибли в боях‚ Семен стал командиром взвода в партизанской бригаде). Вслед за первой группой ушли из гетто Минска 29 человек во главе с Борисом Хаймовичем и тоже присоединились к партизанам; они участвовали в нападениях на немецкие гарнизоны‚ подрывали линии железных дорог. Летом 1942 года Израиль Лапидус увел из минского гетто 48 человек; у них были с собой три винтовки‚ три нагана и двенадцать гранат – так появился в белорусских лесах партизанский отряд имени Кутузова.

У врача И. Атласа семья погибла в гетто; он организовал и возглавил партизанский отряд из 120 бойцов‚ который вошел в состав партизанского соединения в белорусских лесах. Отряд Атласа уничтожил несколько немецких гарнизонов‚ взорвал эшелон на железнодорожной линии и стратегический мост через реку Неман‚ – Иехезкель Атлас погиб в бою. Рувима Берензона забросили в тыл в составе диверсионной группы‚ и он стал одним из руководителей партизанского движения в Белоруссии (жена и сын погибли в минском гетто‚ старшего сына повесили во время казней подпольщиков). Командир Красной армии М. Прусак сумел выйти из окружения‚ собрал группу бойцов в Минской области, изучил диверсионное дело и пустил под откос два вражеских эшелона; затем его назначили комиссаром партизанской бригады имени Н. Щорса (командование бригады дважды представляло Моисея Прусака к званию Героя Советского Союза за проведение диверсий на железных дорогах‚ но он это звание не получил).

В белорусском городе Лунинец убили всю семью раввина Л. Иоселевича; он бежал в лес и с помощью партизан освободил многих из гетто своего города. Командир партизанского отряда А. Бринский вспоминал: "Среднего роста‚ широкоплечий‚ с лицом‚ обросшим темной бородой‚ в овчинном тулупе‚ в бараньей шапке‚ с автоматом на груди и гранатами на поясе, он‚ вероятно‚ очень мало походил на раввина. Он хорошо владел русским‚ польским‚ немецким языками. К началу войны ему было лет тридцать пять... В отряде Липе Иоселевич скоро приобрел авторитет своим мужеством‚ умом‚ благородством. Я назначил его командиром взвода... Один из товарищей метко сказал о нем: "Это еврейский бог мести"..."

Из воспоминаний Гирша Смоляра (о партизане по прозвищу Рыжий мельник): "Мы знали‚ что он из какого-то местечка под Минском‚ что он буквально удрал из могилы... На партизанский отряд‚ в котором находился Рыжий мельник‚ напал возле Рудинска СС-овский карательный отряд... Партизаны заняли оборону. Рыжий мельник растянулся возле сосны‚ разложил патроны‚ зарядил винтовку и нараспев стал вести счет: "Вот тебе‚ злодей‚ за верную мою жену Сарру‚ царство ей небесное! – гитлеровский молодчик свалился справа от сосны. – А это за тебя‚ моя старшая дочь Хана! – второй бандит упал замертво. – За сына моего Носона... За Лею... за Этл... за Бейлиньку..."

2

Из книги партизана Мейлаха Бакальчука (местечко Домбровицы Ровенской области):

"На рассвете‚ когда небо стало сереть‚ я с женой Дорой и дочуркой Фелинькой бежал из гетто. Как только мы переступили проволочные ограждения‚ нас разлучила сильная автоматная и пулеметная стрельба. Я с отчаянием оглядывал скошенное поле и луг‚ каждую межу‚ каждую грядку и балку‚ но я нигде их не видел‚ словно их проглотила глубокая пропасть. На опушке леса‚ в четырех-пяти километрах от местечка‚ я искал свою жену и ребенка. Послышались шаги, и показались несколько евреев. Мы углубились в лес‚ прилегли на траву‚ положив головы на бревна. Молчали весь день‚ окаменевшие‚ не разговаривали друг с другом. Произнести слово было труднее‚ чем поднять тяжелый камень. Наступил вечер. Лес погрузился в темноту. Небо было звездное‚ луна полной и яркой‚ Млечный Путь светился над нами. Всё шло своим чередом. Мировой порядок не изменился.

Лес стал домом для бежавших от смерти евреев. Целыми днями лежали мы на голой земле‚ пугаясь каждого шороха или разносившегося эха. Отчаяние было велико‚ втайне мы завидовали тем‚ к кому прижался ребенок‚ жена‚ сестра‚ брат. Большинство из нас были одиноки. С наступлением вечера разжигали большой костер‚ чтобы отпугивать волков‚ которые выли вокруг. У костра читали вечернюю молитву‚ произносили "кадиш" – заупокойную молитву. Люди выглядели как обугленные головешки‚ лица их были темны и черны‚ как темна и черна ночь в диком лесу. На этих лицах написана была безнадежность и готовность принять смерть.