Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.)

Ю. Марголин (из воспоминаний польского еврея-заключенного в годы войны): "В советских лагерях‚ тюрьмах и ссылках вымерло целое поколение сионистов... Одним из моих потрясающих переживаний в советском "подземном царстве" была встреча с людьми‚ которых похоронили заживо... за сионизм их молодости. Теперь передо мной стояли старые‚ сломленные люди без надежды и веры. Они просили меня передать поклон родному народу и родной стране‚ как святым призракам‚ которые уж никогда не станут для них действительностью... Где-то плачут по ним матери‚ жены‚ дети. Так плакали и по мне мои близкие‚ не зная‚ где я‚ не имея сил помочь мне".

2

Германская пропаганда на оккупированных территориях всячески подчеркивала беспощадную борьбу советской власти с религией и противопоставляла ей свое благожелательное отношение к верующим людям. Немецкая администрация разрешала открытие храмов‚ монастырей‚ мечетей‚ церквей старообрядцев и распространяла листовки с новейшими молитвами: "Адольф Гитлер‚ ты наш вождь‚ имя твое наводит трепет на врагов. Да придет Третья империя твоя и да осуществится воля твоя на земле..." Нашлись священнослужители‚ которые поддержали немецкий режим; митрополит Виленский и Литовский Сергий провозгласил‚ что на "освобожденной территории он свободен от каких-либо обязанностей по отношению к советской власти"‚ призвал верующих к борьбе с большевиками и к поддержке оккупационной власти‚ установившей религиозную свободу.

В годы войны была приостановлена антирелигиозная пропаганда в Советском Союзе и отношение к религии стало более терпимым. Следовало показать всему миру‚ что в СССР существует религиозная свобода‚ а потому распустили Союз воинствующих безбожников и больше о нем не упоминали‚ как будто этот Союз никогда не существовал. Освобождали из лагерей уцелевших священников и раздавали им приходы в сохранившихся церквах‚ не препятствовали открытию новых молитвенных домов и не мешали святить куличи на Пасху; разрешили собирать пожертвования на нужды церквей‚ расширили религиозную издательскую деятельность‚ позволили открыть семинарии для подготовки священнослужителей и устанавливать связи с зарубежными религиозными организациями.

Глава русской православной церкви митрополит Сергий призывал верующих встать на защиту Родины; в сентябре 1943 года был созван Архиерейский собор‚ который избрал Сергия патриархом Московским и всея Руси (после его смерти‚ с 1945 года‚ патриархом стал митрополит Алексий). Советский дипломат разъяснил на Западе‚ что правительство в Москве "проводит реалистическую политику‚ а его отношение к религии может служить примером того‚ как власти считаются с факторами‚ которые прежде игнорировались".

Более терпимое отношение к религии коснулось и еврейского населения. Во время осенних праздников 1941 года синагоги Москвы и Ленинграда были переполнены людьми разных возрастов; в 1942 году‚ впервые за много лет‚ устроили при московской синагоге общественный седер на праздник Песах.

В городах Урала‚ Сибири‚ Средней Азии появились евреи‚ эвакуированные из западных областей СССР; многие из них соблюдали еврейские законы‚ а потому просили и получали порой разрешения на открытие синагог и молитвенных домов. В Челябинске религиозные евреи приобрели комнату и совершали в ней моления. В Чкалове им разрешили выпечку мацы к празднику Песах. В Якутске ссыльные евреи обнаружили свитки Торы‚ чудом сохранившиеся с тех времен‚ когда в городе существовала синагога‚ и перенесли их в молитвенный дом. В Ташкенте действовала синагога – центр еврейской общины города‚ во Фрунзе евреи собрали деньги и купили небольшой дом для молитв‚ в синагоге Куйбышева оказалось много редких книг и рукописей‚ которые привезли евреи из Прибалтики. После расстрела московского раввина Ш. Медалье никто не заменял его в хоральной синагоге в течение пяти лет; в конце 1943 года раввином Москвы назначили Ш. Шлифера‚ который работал до этого бухгалтером в советских учреждениях.

В первую блокадную зиму 1941-1942 года‚ когда жители осажденного Ленинграда голодали и страдали от холодов‚ сохранялся в городе один‚ по-видимому‚ миньян – не менее десяти евреев собирались на квартире для молитвы. В подвал Хоральной синагоги Лениграда всю зиму приходили изможденные люди‚ чтобы помолиться; в маленькой комнате топили печку‚ дорожка в подвал была протоптана по снегу мимо штабелей тел‚ ожидавших погребения‚ куда добавляли и тех‚ кто еще недавно молился в этом подвале. Трупы отвозили на еврейское Преображенское кладбище‚ за рытье могил расплачивались хлебными карточками‚ а потому эти могилы долгое время называли "хлебными".