IV
«Осадное положение» или рабочая демократия?
Многие западные историки, а вслед за ними и многие советские публицисты датируют разрушение демократического внутрипартийного режима и установление «осадного положения» в партии с X съезда (март 1921 года). Этому съезду предшествовала дискуссия о профсоюзах, в ходе которой выявилось несколько фракций: фракция большинства ЦК во главе с Лениным, Зиновьевым и Сталиным; фракции Троцкого и Бухарина, объединившиеся на одной платформе, поддержанной членами ЦК Андреевым, Дзержинским, Крестинским, Преображенским, Раковским и Серебряковым; фракция «демократического централизма» во главе с Осинским и Сапроновым и фракция «рабочей оппозиции» во главе со Шляпниковым и Коллонтай.
Острая фракционная борьба, в частности, расколовшая Центральный Комитет на две группы, нашла отражение и в изменении съездом состава ЦК и избираемых им органов. До съезда Секретариат ЦК состоял целиком из лиц, поддержавших в дискуссии позицию Троцкого. Из трёх секретарей ЦК (Крестинского, Преображенского и Серебрякова) в Центральный Комитет теперь был избран только Преображенский. Эти персональные изменения были, как мы увидим далее, инспирированы Зиновьевым и Сталиным, убедившими тогда Ленина в том, что «троцкисты» могут сохранить свою фракцию и ослабить его позиции в Центральном Комитете.
Однако за всем этим нельзя не видеть того, что съезд принял решения, направленные не на установление «осадного положения» в партии, а, напротив, на ликвидацию ограничений внутрипартийной демократии, вызванных гражданской войной.
В резолюции съезда по вопросам партийного строительства важнейшей задачей признавалось коренное изменение организационной формы деятельности партии. В условиях гражданской войны, когда вся страна превратилась в вооружённый лагерь, такой формой была «милитаризация партийной организации», находившая выражение «в крайнем организационном централизме и в свёртывании коллективных органов…» [34] КПСС в резолюциях и решениях … Т. 2. С. 324.
. Переход к деятельности партии в мирных условиях требовал установления рабочей внутрипартийной демократии — такой организационной формы, которая «обеспечивает всем членам партии, вплоть до наиболее отсталых, активное участие в жизни партии, в обсуждении всех вопросов, выдвигаемых перед ней, в решении этих вопросов, а равно и активное участие в партийном строительстве. Форма рабочей демократии исключает всякое назначенство, как систему, а находит выражение в широкой выборности всех учреждений снизу доверху, и в их подотчётности, подконтрольности и т. д.» [35] Там же. С. 324, 327.
Точно так же на смену методам партийной работы, тяготевшим к «системе боевых приказов, которые давались руководящими партийными учреждениями и которые беспрекословно выполнялись без обсуждения рядовыми членами партии», должны прийти «методы широких обсуждений всех важнейших вопросов, дискуссии по ним, с полной свободой внутрипартийной критики… пока по этим вопросам не принято общеобязательных партийных решений» [36] Там же.
. Эти обсуждения и дискуссии должны были проходить на собраниях членов партии, вплоть до первичных ячеек, и дополняться постоянным контролем партийцев над работой руководящих органов, систематическими отчётами всех партийных комитетов не только перед высшими, но и перед низшими организациями.
В той же резолюции предусматривались меры, направленные против возникновения постоянного партийного чиновничества, того слоя, который впоследствии стал называться «номенклатурой». В этих целях предполагалось систематически откомандировывать, как это предусматривалось ещё VIII съездом партии, к станку и плугу работников, долго бывших на советской и партийной работе, причём они должны быть поставлены в обычные условия жизни рабочих [37] Сегодняшнему читателю такая «ротация» партийных кадров не может не казаться чем-то фантастическим. Однако подобная практика существовала в партии на всём протяжении 20-х годов, несмотря на все усилия Сталина по формированию «номенклатуры». Активные рабочие-коммунисты нередко переводились на штатную партийную работу, а затем, проработав на ней некоторое время, вновь возвращались на свои прежние рабочие места. Хрущёв вспоминал, что он долго находился во власти психологии и традиций 20-х годов и вплоть до 1935 года хранил у себя слесарные инструменты, полагая, что в любой момент может оказаться неизбранным на партийный пост, и тогда ему придётся вернуться к своей основной специальности слесаря. (См.: Знамя. 1989. № 9. С. 21.)
.
Читать дальше