Вадим Роговин - Власть и оппозиции

В первые годы пятилетки неравенство выражалось также в создании закрытых распределителей и кооперативов, прикрепление к которым крайне жёстко ранжировалось в зависимости от социального статуса. Корреспондент «Бюллетеня» сообщал, что существуют три основные категории кооперативов: для индустриальных рабочих, неиндустриальных рабочих и служащих. Помимо этого «существует ещё целый ряд закрытых распределителей: для дипломатов (неограниченно), для иностранных специалистов, для крупных бюрократов и т. д. Всё это дифференцировано соответственно чинам и постам» [504] Бюллетень оппозиции. 1931. № 23. С. 22. .

Поскольку в условиях хронического товарного голода, карточной системы и разнообразных систем закрытого снабжения деньги утрачивали свою функцию всеобщего эквивалента, при поступлении на работу, как сообщалось в одном из писем, «никто не интересуется жалованьем. Первый вопрос: „Распределитель есть? Какой?“. Однако и в распределителях почти ничего нет; исключение лишь — распределители для самого узкого круга» [505] Бюллетень оппозиции. 1932. № 31. С. 23. .

Восстановление свободной торговли на базарах и открытие коммерческих магазинов означало «реабилитацию рубля», повышение роли заработной платы в дифференциации материального положения различных социальных слоёв. Одновременно резко возросли различия в уровне заработной платы, которые в годы нэпа сознательно сдерживались правительственной политикой. В 1926—27 годах установленный максимум годового дохода специалиста превышал в 3,5 раза средний годовой доход чернорабочего. Такой максимум имели всего 0,3 % лиц, получавших заработную плату. После появления «шести условий» Сталина ограничения в дифференциации заработной платы были ликвидированы.

В 1931 году были отменены, с одной стороны, закон, запрещавший платить занятым на сдельной работе менее двух третей среднего уровня зарплаты, и с другой стороны, закон, согласно которому рабочий, превышающий нормы выработки, мог получать сверх тарифа не более 100 % обычной нормы зарплаты.

Тогда же был аннулирован закон, согласно которому специалисты, работающие по совместительству (которое было тогда широко распространено), могли получать лишь в полтора раза больше установленного максимума зарплаты. Эта мера явилась составной частью новой сталинской политики по отношению к интеллигенции. В 1931 году Сталин в качестве одного из «шести условий» призвал создать «ядру командного состава нашей промышленности» «соответствующую обстановку, не жалея для этого денег» [506] Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 67—68. . Рассказывая о практическом претворении этого лозунга в жизнь, корреспондент «Бюллетеня» отмечал, что техническую интеллигенцию «превращают в высшую, привилегированную категорию, стоящую над рабочим и колхозником и приближающуюся к партсовбюрократии» [507] Бюллетень оппозиции. 1932. № 31. С. 24. .

В формировании новых привилегированных групп важную роль сыграла постепенная отмена партмаксимума. В 1920 году было принято постановление ВЦИК, устанавливавшее единую фиксированную тарифную сетку зарплаты для всех коммунистов, включая партийных, советских, профсоюзных и хозяйственных руководителей. Максимальный уровень их окладов не должен был превышать зарплату высококвалифицированного рабочего. Ограничение доходов коммунистов определённым потолком сохранялось в первые годы нэпа. Так, в 1924 году директор завода — коммунист получал 187,9 руб., а такой же директор-беспартийный — 309,5 руб. Высокооплачиваемые коммунисты должны были в обязательном порядке отчислять определённую часть зарплаты в фонд взаимопомощи остро нуждающимся членам партии. Постановлением ЦК ВКП(б) от 7 мая 1928 года партмаксимум был определён в размере 2700 руб. в год. Это, однако, не означало, что член партии не мог зарабатывать больше этой суммы, например, в случае получения авторских гонораров. Но он был обязан сдавать в партийную кассу 20 % «с первых 2700 руб. излишка» (т. е. с суммы, превышающей партмаксимум), 30 % — с суммы излишка от 2700 до 5400 руб. и 40 % — с суммы излишка, превышающего 5400 руб.

Фактическая отмена партмаксимума произошла в конце 1929 года, а официально он был ликвидирован секретным постановлением Политбюро от 8 февраля 1932 года. Даже Е. Варга, занимавший в 20—30-е годы ответственные партийные посты, вспоминал, что ему неизвестно время отмены партмаксимума, о самом существовании которого умалчивалось во всех сталинских и послесталинских учебниках по истории партии. Однако он со всей определённостью подчеркивал, что после отмены партмаксимума в 30-е годы «началось радикальное расслоение советского общества, в зависимости от окладов. Один за другим — в соответствии с их значением для режима Сталина — выделялись привилегированные слои» [508] Полис. 1991. № 2. С. 182. .