На Учредительном конгрессе IV Интернационала присутствовали представители из 11 стран, в том числе Франции, Бельгии, Голландии, Англии, Швейцарии, Германии, Италии, США. Согласно данным руководства IV Интернационала, численность троцкистских партий в этих странах составляла 5485 человек [719]. Кроме этого, существовали и другие троцкистские партии и группы, не представленные на конгрессе, которые действовали в то время более чем в 20 странах, расположенных на всех пяти континентах.
Эти успехи троцкистского движения были достигнуты в условиях, когда множество советских и зарубежных коммунистов, испытывавших симпатии к троцкизму, были уничтожены в СССР и Испании, а коминтерновская пресса, щедро финансируемая из СССР, непрерывно нагнетала клеветническую кампанию против троцкистов. Официальные компартии всех стран утверждали, что любой человек, вставший на позиции троцкизма, тем самым автоматически становится готовым предать свой народ и вступить в сговор с фашистами. «Теперь назвать человека „троцкистом“,— писал Д. Оруэлл,—значит назвать его убийцей, провокатором и т. д. С другой стороны, на каждого, кто критикует политику коммунистов слева, может быть наклеен ярлык „троцкиста“» [720].
В 1937—1938 годах руководство Коминтерна неоднократно принимало решения о проведении идеологических кампаний против «троцкизма», «рассчитанных на широкие народные массы». В этих документах с сожалением констатировалось, что «рабочее движение в капиталистических странах не располагает против троцкистских шпионов и провокаторов теми средствами обороны, которые имеются в руках пролетарского государства». Секциям Коминтерна в капиталистических странах предъявлялось требование убеждать массы в «уголовно-преступном» характере троцкизма и в этих целях изображать Троцкого и троцкистов поджигателями войны, а также подробно рассказывать об организуемых троцкистами в СССР железнодорожных катастрофах, авариях и числе погибших в них людей. В этих целях использовались «выступления в крупнейших столицах Европы товарищей, присутствовавших на процессах» [721]. Помимо этого, материалы о московских процессах, предназначенные для распространения в зарубежных странах, издавались в СССР на многих языках. Одним из главных организаторов всей этой бесстыдной кампании был будущий секретарь ЦК КПСС Пономарев.
Сталинисты сумели изолировать движение IV Интернационала от массового рабочего движения. Это было достигнуто с помощью мощной пропагандистской машины, изображавшей сталинизм наследником Октябрьской революции и большевизма, а троцкизм — «авангардом контрреволюционной буржуазии» и союзником фашизма. Разнузданная травля троцкизма явилась одной из главных причин того, что значительная часть людей и групп, принимавших с 1929 года активное участие в деятельности международной левой оппозиции, порвала к 1938 году с движением IV Интернационала.
Серьёзной слабостью троцкистского движения было отсутствие в его руководстве крупных политических деятелей, за исключением Д. Кэннона. В силу своей изолированности (сначала в Норвегии, а потом в Мексике) Троцкий не сумел привлечь на свою сторону деятелей из руководства II и III Интернационалов, равно как и лидеров международного профсоюзного движения. Сильный удар по троцкистскому движению был нанесён его разрывом в 1936 году с левосоциалистическими партиями, группировавшимися вокруг Лондонского бюро.
Подавляющее большинство активистов IV Интернационала вышло из рядов социал-демократии, а не Коминтерна. Во второй половине 30-х годов Коминтерн потерял много сторонников, разочаровавшихся в сталинизме, но большинство из них отошло от политики вообще, а некоторые перешли в лагерь буржуазии и даже фашизма (например бывшие члены Политбюро ЦК ФКП Дорио, Жийон и Барбе).
Троцкий лучше, чем кто-либо из его противников, представлял преграды и трудности, стоявшие на пути IV Интернационала. Он сознавал, что является единственным человеком, который воплощает преемственность революционной традиции, способность передать следующим поколениям драгоценный опыт большевизма. Но свои уникальные качества революционного вождя он не мог реализовать в полной мере из-за оторванности от основных центров рабочего движения.
Другой серьёзной трудностью, с которой приходилось повседневно сталкиваться Троцкому и троцкистам, была крайняя ограниченность материальных средств. «Сегодня нелегко понять тридцатые годы тем, кто не пережил их,— писал в своих воспоминаниях бывший секретарь Троцкого Жан ван Хейженоорт.— Сталинистская клевета и преследования были тогда обычным делом. Денег не хватало до такой степени, какую сегодня трудно представить: из-за нехватки денег мы часто не могли выполнить самые простейшие задачи» [722].
Читать дальше