Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

Следствие по "трикотажному делу" в Москве привело к десятку судебных процессов по всей стране; замешанными в преступлениях оказались ответственные работники партийных и государственных учреждений. Вместе Ш. Шакерманом, основным обвиняемым по этому делу, на скамье подсудимых оказались три офицера МВД, которые на служебных машинах сопровождали грузовики с "левым" товаром по московским магазинам, чтобы их не задержала милиция. Шакермана и одного из офицеров расстреляли. Имущество конфисковали. На Востряковском кладбище подняли памятник на могиле жены Шакермана в поисках запрятанных сокровищ, но ничего там не обнаружили.

По другому "делу трикотажников" расстреляли трех евреев – работников столичного универмага "Москва", остальных подсудимых-евреев приговорили к срокам заключения до 15 лет. Суд оправдал нескольких представителей других национальностей и освободил от уголовной ответственности неевреев – рабочих и мастеров цехов по производству неучтенного трикотажа, хотя они участвовали в прибылях и получали дополнительное вознаграждение за свою работу.

Житель Львова свидетельствовал: "Помню особо жестокий процесс над тремя стариками-евреями, один из которых работал резником при львовской синагоге. Фамилия резника Канторович, ему было 82 года. Вместе с ним судили 72-летнего Фокшанского и 70-летнего Гольдштейна. Обвинение – служители культа занимались валютными операциями. Их присудили к 10 годам заключения. Фокшанский сразу же умер в тюрьме. Больной раком Канторович тоже вскоре умер. Судьба Гольдштейна мне неизвестна…"

В Киеве судили преподавателей Института легкой промышленности, которые брали взятки за прием и основную часть денег передавали ректору института. Перед судом прошли 64 свидетеля – в разные времена они платили крупные суммы, чтобы попасть в этот институт. Среди них оказался студент пятого курса; он сдал на отлично вступительные экзамены, получил проходной балл, однако вынужден был заплатить ректору, чтобы его – еврея – приняли в институт. Он был из бедной семьи и заработал эти деньги, сдавая кровь на донорском пункте; лишь его из 64 свидетелей признали виновным и осудили на 5 лет лагерей.

5

В начале 1963 года в "Правде" опубликовали письмо Хрущеву английского философа и общественного деятеля Б. Рассела: "Я глубоко обеспокоен смертными казнями , которым подвергаются евреи в Советском Союзе, и тем официальным поощрением антисемитизма, который, по-видимому, имеет место". В ответ Хрущев сообщил на страницах той же газеты, что "шумиха" на Западе "по поводу так называемого антисемитизма в СССР… это грубый вымысел, злобная клевета на советских людей, на нашу страну".

Глава государства, очевидно, забыл про борьбу с космополитами, про "дело Еврейского антифашистского комитета" и "дело врачей-вредителей", иначе бы не заявил категорически: "Политики антисемитизма нет и не было в Советском Союзе, т. к. характер нашего многонационального государства исключает возможность такой политики… Девиз нашего общества: человек человеку – друг, товарищ и брат".

Процессы продолжались, судьи выносили суровые приговоры, которые похоронены в архивах. Исследователю удалось выделить 400 судебных процессов с 1961 по 1967 год, связанных со взяточничеством, хищениями в крупных размерах и валютными операциями, где главными обвиняемыми были евреи. По этим процессам оказались осужденными 1676 евреев, 163 из них – каждого десятого – приговорили к высшей мере наказания.

163 смертных приговора распределились следующим образом: на Украине расстреляли 80 евреев, в РСФСР – 39, в Киргизии – 9, в Литве – 7, в Белоруссии, Молдавии и Узбекистане – по 6, в Азербайджане, Грузии, Казахстане, Латвии и Эстонии – по 2 еврея. Остальных обвиняемых по этим процессам отправили в лагеря; половина из них получила до 10 лет заключения, остальные – от 10 до 15 лет.

Д. Пойзнер (подсудимый по делу львовской фабрики "30 лет Октября"):

"Для меня государственный обвинитель запросил у суда высшую меру наказания. Суд согласился только на 15 лет лишения свободы в исправительном лагере усиленного режима, из них пять лет в закрытой тюрьме… Адвокат оспаривал объем и квалификацию совершенного, а также применение обратной силы Закона… однако Верховный суд Украины оставил приговор без изменений…

Три года я изнывал в камере… а затем начались мои странствования по лагерям… В холод, мороз и дождь я работал в гранитных карьерах… Гранит тащили к грузовикам на собственной спине. Ежедневная норма на человека была девять грузовых машин… Я потерял здоровье, почти не мог двигаться, заработал искривление позвоночника, оглох и на восемьдесят процентов потерял зрение…