Андрей Богданов - Опальные воеводы

Айдару весьма хотелось верить, что ногайцы выдали действительно ценного человека, но настойчивое отнекивание Мальцева наводило на мысль, что Дин-Ахмет и Урус-мирза ведут с султаном хитрую игру, сохраняя на деле верность Москве. Тем более что кроме грамот самих ногайцев ничто не подтверждало посольский сан Мальцева.

Семёна Елизарьевича бросили в зиндан вместе с рабами. Он не возмутился, но воспринял это как должное, вводя Айдар-агу во все большие сомнения. Как раба турецкий правитель Азова отправил Мальцева в Кафу. Сидя на цепи под палубой, посол внимательно наблюдал за пассажирами судна. С помощью рабов-славян он мог следить даже за разговорами интересующих его людей. Так были выявлены Саин-мирза и Теней-мирза, пробиравшиеся в Крым из Астрахани с поручением от заговорщиков, намеренных сдать город неприятелю.

Чувствуя себя в безопасности, они выбалтывали довольно много имён. Мальцев зафиксировал их в своей памяти.

Профессиональное чутье заставило его выделить на судне ещё двух человек — казаков Ширяя и Колмака, ехавших в Крым якобы на поиски угнанных туда родных. Казаки были, пожалуй, слишком молчаливы и вели разговоры столь однообразные, что это похоже было на разыгрывание принятой легенды перед возможными слухачами.

Урожай сведений получался неплохой. В Азове Мальцев отметил скопление более чем двухсот кораблей османского военного флота, которое, очевидно, свидетельствовало о скором начале похода согласно старому волго-донскому сценарию Соколлу. Число кораблей, огромные запасы продовольствия, телег и шанцевого инструмента говорили о масштабе и времени начала военных действий. Перед Мальцевым стоял вопрос, как передать все эти сведения в Москву.

Подходящим человеком оказался проданный в рабство воин посольской свиты Яныш Тенаев, хозяева которого плыли на том же судне. Он поклялся передать выученное наизусть сообщение Семёна Елизарьевича русским послам в Крыму, где бы они ни находились {26} 26 Яныш Тенаев оправдал доверие: сумел ускользнуть из Кафы и уже 28 мая 1569 года незамеченным проник в резиденцию русских послов, переведённых в город Кальян. Его сведения были немедленно переправлены в Москву. .

Уже на рейде Кафы Мальцев убедился, что война, которую так долго ждали и которой надеялись избежать дипломаты, началась. Он был вполне уверен, что, несмотря на введённое в Кафе военное положение и необыкновенное усердие турецкой секретной службы, все необходимые сведения заблаговременно собраны и переправлены в Москву многоопытными дипломатами Нагим и Писемским {27} 27 От внимания русских послов не ускользнуло ни одно совещание в ставке крымского хана и османского беклербега. До выступления крымско-турецкого войска в поход и ареста послов в мае 1569 года Афанасий Фёдорович Нагой и Фёдор Андреевич Писемский сообщили в Москву подробный, перепроверенный по многим источникам план кампании, точное количество и состав войск, имена и звания военачальников, подробную опись вооружения и снаряжения, включая наличие сапог и кафтанов. В посольских отчётах были конкретно указаны сторонники Порты и Крымского ханства в русских владениях, на Кавказе и в Туркестане, детально передано содержание их переговоров в Крыму. , не говоря уже о невидимой, но всепроникающей военной разведке {28} 28 Даже в героической истории русской военной разведки выделяются искусство и отвага действовавшего в строго охраняемой Кафе русского военного разведчика Ивана Григорьева, сумевшего добыть подробнейший, разбитый по переходам план наступления турок на Переволоку. Его товарищ татарин был схвачен турецкими тайными агентами-ассасинами, но хорошо продуманная «крыша» помогла — крымские власти вызволили заключённого. Ценные сведения для русской разведки доставляли рабы-славяне, а также армяне, евреи и другие угнетённые народности Крыма. . Но совершенно невероятно, чтобы им удалось следить за неприятельской армией после её выступления в поход, находясь притом под домашним арестом. Эту задачу положил себе Семён Елизарьевич Мальцев.

На допросах перед турецкими и татарскими чиновниками в Кафе он упорно утверждал, что является простым порученцем, при этом старательно сеял недоверие к обещаниям властителей Больших Ногаев. Шаг за шагом Мальцев растил семена розни между Бахчисараем и Стамбулом, косвенно давая понять туркам, что если и стоит верить Дин-Ахмету и Урус-мирзе, то только в их обещаниях Крыму, и, наоборот, убеждая людей Девлет-Гирея, что их исконные враги-ногайцы помогут туркам сломить остатки независимости Крыма.