Жак Эрс - Марко Поло

Помогали ли Марко другие люди — путешественники, купцы, ученые, офицеры монгольского двора или императорских таможен? Это иной раз проскальзывает при чтении того или другого пассажа, превосходно документированного. Более того, как мы уже подчеркивали, наш автор кажется более красноречивым тогда, когда опирается на слухи или письменные источники, возможно, официальные документы (отчеты), чем когда описывает то, что он видел собственными глазами. Видимо, Марко не удалось использовать все заметки и отчеты, которые наверняка накопились в большом количестве. Многие из них так и не увидели свет.

Другая традиция, которой мы также обязаны еще Рамузио, говорит, что во время своего плена в Генуе, среди многих новых друзей Марко встретил благородного генуэзца, который помог ему уточнить и проверить азиатские воспоминания и впечатления и даже помог ему отредактировать книгу. Спустя 200 лет после описываемых событий Рамузио уже было трудно идентифицировать этого ученого географа. Однако, вместо того, чтобы признать полную неосведомленность по этому поводу, ученые продвинули и поддержали имя Андало ди Негро.

Гипотеза в любом случае очень соблазнительная. Человек этот принадлежал к знатной генуэзской семье и был хорошо известен своими далекими путешествиями и знаниями о мире. Астроном и астролог, немного математик и космограф, он, как и Рустичелло, был вхож в придворные круги и там сделал свою карьеру. Долгое время он жил в Неаполе, был другом Роберто Анжуйского и умер там же в 1334 году. Андало в свое время уже приобрел авторитет как автор двух трактатов о движении планет: «Tractatus planetarum» («Трактат о планетах») и «Introductorius ad iudicia astrolo-gie» («Толкование индийской астрологии»). Он рассказывает о счастье и судьбе человека и доходит до того, что дает практические советы для ведения дел. Он строит «учение о выборе», то есть о наиболее благоприятных моментах для того, Чтобы предпринять то или иное путешествие или заняться торговлей. Эти разнообразные интересы привлекли к нему нескольких преданных учеников, таких как Боккаче, который говорит о нем в своей книге «De genealogia deorum gentilium» («Происхождение божественных явлений»). Итак, гуманист, да еще и путешественник, он отправился, конечно, в Азию, по крайней мере, до Трабзона — за счет общины Генуи в 1314 году. Боккаче говорит о нем, что «он выехал, чтобы узнать движение звезд, не только изучая английские тексты, как это в основном делалось, но после того, как попутешествовал почти по всему миру. Таким образом, благодаря опыту, собранному во всех этих путешествиях, во всех климатах и под разным небом, он имел знания, потому что видел своими глазами то, что другие знали только по слухам». Фраза, которую повторит почти дословно полтора века спустя другой знатный генуэзец в предисловии к своему рассказу о паломничестве в Святую землю, сославшись на знаменитых путешествен-ников — Марко Поло и Андало ди Негро.

В нашем представлении обе гипотезы имеют право на существование. Можно даже представить, что Андало сначала познакомился не с Марко, а с Рустичелло на Сицилии. В любом случае, сотрудничество путешественника с ученым не исключается. Это было вполне в духе времени.

Только внимательное изучение содержания книги позволяет измерить природу и долю участия в ней Рустичелло. Участие это подтверждается, очевидно, тем, что книга была написана на французском языке. Правда, сначала долго держалась версия Рамузио, который утверждал, что «Описание» сразу было написано на латинском языке. Он охотно поддерживал версию первого написания на итальянском, который не был, впрочем, венецианским диалектом, а был скорее тосканским. Самый старый из манускриптов на итальянском языке хранится во Флоренции. Эта версия поддерживается даже во Франции. Лишь редкие ученые и редкие исследования представляют «Описание» как произведение в основном французское, северофранцузское — по крайней мере, по форме и по духу.

Впрочем, предшествование французской версии не вызывает никакого сомнения. Она была доказана в 1827 году итальянским эрудитом графом Баделло Бони — в предисловии к его изданию книги. Сравнивая два текста, французский и итальянский, он отмечал многочисленные расхождения, которые при ближайшем рассмотрении свидетельствуют об ошибках перевода с одного языка на другой. Некоторые видят в этом результат спешки или недостаточного образования итальянского переводчика, который плохо знал написание заглавных букв и допускал ошибки самые грубые. Так, например, город Saianfu (французская версия, очевидно, оригинальная, говорит: «И вот расскажу вам о благородном городе Саянфу») становится на итальянском «тремя благородными городами» («… delle tre nobili citta di S.»). В другом месте слово bue (грязь) переведено как buoi (быки), что уж совсем невозможно. Если французская версия показывает короля Маабара, окруженного несколькими баронами — «feels du Seigneur», слугами (вассалами), «Milione» по-итальянски переводит это слово как filz — дети, или сыновья просто-напросто. Можно было бы составить целый каталог таких ошибок или случаев приблизительного перевода. Не говоря уже о примерах бессмыслицы, которые показывают полную неспособность проникнуть в реальный смысл текста. Генри Юл цитирует несколько прямо-таки вопиющих ошибок. Так, chevail (волосы) переводится как cavagli (лошади). Если хлеб города Кермана, в Персии, горек — так это «потому что в нем горька вода». Это происходит «е questi e роr lо marе che vi viene» (из-за моря, которое туда приходит), а мы в совершенной пустыне в сотнях километрах от Персидского залива! Там, где Марко говорит о народах, которые пользуются сольдо в качестве денег, написано по-французски: «из соли делают они деньги». В итальянском варианте читаем (слово «соль» становится местоимением se): «mа fanno da loro» (они ее делают сами), то есть они сами делают свои деньги… В этом можно усомниться, так как речь вовсе не идет об инфляции. «Chaude» (это касается пересеченной равнины) становится «chauve». И, наконец, чтобы завершить список, почти неисчерпаемый: слово aide;, существительное нарицательное, которое в своем контексте означает поддержку, оказываемую капитану армии, который атакует Бирму, превращается в Aide и означает командира, пришедшего очень кстати. Чаще всего переводчик, человек торопливый, очень мало интересуется своим текстом и совсем не заботится о достоверности. Так что для внимательного изучения его версия становится по многим пунктам полностью непригодной.