Валентин Пикуль - Судьба баловня судьбы

В секретном кабинете своего замка Густав III однажды принял Эренстрема, поручая ему разведать о состоянии русских войск в Прибалтике. "Во время этого разговора, - писал Эренстрем, - Армфельт высунулся посмотреть, кто был в комнате. Кажется, это не понравилось королю, так как он сказал: "Это нехорошо, барон Армфельт слишком умен и угадает причину, почему вы со мною..." Армфельт, конечно, догадался, что его друг-король готовит войну с Россией, дабы громом побед на Балтике подавить недовольство в народе, а заодно расправиться с оппозицией в дворянстве... Армфельт намекнул:

- Не слишком ли мрачны виды на будущее, король?

- Возможно! - согласился Густав III. - Но я не боюсь участи своего достославного предка - короля Карла Двенадцатого, которого пристрелили в траншеях под Фредриксхвальде...

Война началась в 1788 году, когда Россия сражалась на юге с Турцией, и казалось, что с началом военных действий на севере Европы русские капитулируют. Но шведы говорили: "Наш король сошел с ума! Его, как Эрика XIV, нужно засадить в замок финского Або, откуда не следует выпускать". Офицеры перестали кланяться королю, уходили из армии в отставку. "Орден Валгаллы" подбрасывал на позиции листки, призывая солдат не повиноваться приказам, не нарушать рубежей с Россией... Военное единоборство соседей не принесло Густаву III лавров: шведы воевать не хотели, а русским совсем не хотелось бить их. В мемуарах "Капище моего сердца" князь Иван Долгорукий, тогда офицер, описывал, как вечерами шведы и русские встречались у костров, распивая шампанское, о войне напоминали караулы, стерегущие эти проявления "дружбы" со взведенными курками пистолетов. Армфельт в одной из стычек получил от русских пулю в плечо; он не скрывал от короля, что уже вступил в переписку с русским командованием об условиях мира:

- Не забывайте, что я тоже финн по рождению, и мне ли осуждать офицеров, перешедших служить под русские знамена.

- Это предатели! - выразился король.

- По отношению к вам, - уточнил Армфельт, - но, предав вас, они не предавали родины. Поищите врагов в своем доме...

Намек касался брата короля, герцога Карла Зюдерманландского: видя, как шатается престол под его братом, герцог не мешал оппозиции, втайне надеясь на падение Густава III, чтобы самому воссесть на престоле древней династии Ваза.

В 1790 году Стокгольм запросил у России мира.

- Вот и поезжайте в Верель, - указал король. Верель - финская деревушка на берегу пенистой Кюмени, где барон Армфельт представлял Швецию на мирных переговорах. Он не выразил никаких требований к России, соглашался оставить Кюмень пограничной рекой, просил о насущном:

- Откройте свои порты на Балтике для наших коммерческих кораблей, чтобы Швеция и Финляндия могли беспошлинно закупать русский хлеб, дабы накормить всех голодных...

Мир! Эренстрем писал: "После обеда русские офицеры чуть не задушили нас своими объятиями", они свободно шлялись по шведскому лагерю, а шведы запросто лезли в палатки русских солдат, средь которых было немало башкир и калмыков. Здесь же, в суматохе банкетов и возгласов ликований, бродил, никем не узнанный, король Густав III, скрываясь под скромным сюртуком, надвинув на глаза шляпу с широченными полями.

- Мост уже перекрашивают, - шепнул он Армфельту... Русскую сторону моста на Кюмени побелили, а шведскую расписали цветами национального флага. Екатерина II была очень довольна миром, развязавшим Петербургу руки на севере, чтобы вся мощь России могла обратиться против султанов. Потому она щедро отсыпала три тысячи червонцев в бриллиантовую табакерку.

- Отдайте Армфельту! Я не удивлюсь, - сказала императрица, - если он попросит у меня орден Андрея Первозванного. Буду откровенна: я выписала для него секретный вексель на десять тысяч рублей - пусть транжирит их со своей нимфой...

Она знала: все эти годы Армфельт не порывал отношений с "нимфою" Магдалиной, а жена Гедвига уже смирилась с тем, что сердце ее мужа опутано другой женщиной Дополню цитатой из шведских источников: "Магдалина Руденшольд сумела так привязать к себе Армфельта, что он не мог сбросить с себя сладкое иго Магдалины, не в силах был порвать и с женою..." Сама же Магдалина вскружила голову многим мужчинам, но постоянно отвергала самые выгодные партии, открыто говоря:

- Даже не глядите на меня! Я люблю Армфельта... На свою беду - несчастная женщина - она вызвала большую чувственную страсть в герцоге Зюдерманландском. Это был мрачный и мстительный элодей, пропитанный мистикой масонских таинств. Вожделея к Магдалине, он потребовал у нее покорной взаимности, но она грубо отвергла его притязания: