Игорь Бунич - Быль беспредела, или Синдром Николая II

Из ценных вещей у Куманина были лишь телевизор и западногерманский магнитофон, купленный с благородной целью возобновить занятия музыкой в свободное время. Поэтому Куманин посчитал, что вряд ли кому-то придет в голову лезть к нему в квартиру в надежде найти там что-либо достойное внимания. Осмотрев дверь, Куманин убедился, что она была отжата автомобильной монтировкой, след от которой остался на косяке. «Грешить» на своих коллег не приходилось. Сергею и самому доводилось приходилось в чужие квартиры, чтобы разместить там подслушивающую аппаратуру или провести негласный обыск (до официального). Как любой оперативник, он знал, как это сделать без использования таких грубых вещей, как монтировка или стамеска. Когда же нужно было имитировать квартирную кражу, использовали особые методы.

Куманин решил продолжить следствие и вышел на улицу. Около дома владельцы машин своими силами оборудовали нечто вроде охраняемой стоянки, хотя «экстерьер» дома пользовался той же славой, что и его интерьер. Даже спортивного вида молодые люди в черных куртках, работавшие в кооперативе, шли к долгу осторожно, как в церковь, а, войдя в подъезд, как-то испуганно вертели головами, собираясь, видимо, увидеть нечто страшное.

Стоянку охранял «дядя Паша», в прошлом отстоявший тридцать лет на вахте в центральной проходной на Лубянке. В последнее время он стал подозрительно часто прикладываться к бутылке (поговаривали, с самогоном) и засыпал на вверенном ему посту, в специально сколоченной небольшой будке. Но поскольку с машинами ничего не случалось, на столь злостное нарушение устава караульной службы смотрели сквозь пальцы и с некоторой долей здорового юмора. Дядя Паша оказался на посту. Настроение его по ряде причин было повышенным.

— Слыхал? — спросил он Куманина. — Ветеранам органов теперь водку будут выдавать без талонов?

— Точно, — поддакнул Куманин, не желая портить настроение ветерану. — Ты мне, дядя Паша, скажи: с поста сегодня днем надолго никуда не отлучался?

— Ты что, начальник караула? — обиделся старик, — отлучался — не отлучался, какое тебе дело? Я перед председателем кооператива отчитываюсь…

— Да я не про это, — отмахнулся Куманин. — Что ты сразу в бутылку лезешь? К нашему подъезду какая-нибудь чужая машина не подъезжала? Не заметил? И он указал рукой на подъезд, находящийся от стоянки примерно в сорока метрах.

Перевод разговор в привычное служебно-розыскное русло согнал с лица дяди Паши обиженное выражение. Профессиональный взгляд старого вахтера такие вещи фиксировал автоматически.

— Было, — доложил он, внутренне поднявшись, — только не прямо у вашего подъезда, а как бы между вашим и соседним. Красные «Жигули». Из них гражданин вышел, постоял у подъезда, табличку осмотрел с номерами квартир. Я еще подумал, неплохо бы его задержать да документики проверить…

Дядя Паша вздохнул:

— Власти-то сейчас никакой нет, дежурство по подъездам отменили. Денег, говорят, нет, а дежурки каким-то черным сдали под склады…

— Значит, постоял он, посмотрел, — прервал Куманин лекцию дяди Паши о кризисе власти, — а потом что?

— Что потом? — переспросил сторож. — Потом в подъезд вошел. Я еще подумал, может мастер по телевизорам. Чемоданчик у него был при себе…

— А номер машины, часом, не заметил? — поинтересовался Куманин.

Дядя Паша снова вздохнул:

— Далековато было. Глаза нынче уже не те стали, Не разглядел. А что ты спрашиваешь? Случилось чего? Этот с чемоданчиком через полчасика, чтобы не соврать, вышел, сел в машину и укатил.

— Ничего не случилось, — успокоил ветерана Куманин, — просто я одного приятеля ждал, да поздно приехал. Спасибо, дядя Паша. Счастливо отдежурить.

Вернувшись домой, Куманин внимательно оглядел стол, на котором лежала папка. Как всякий холостяк, Сергей не часто вытирал пыль со стола и прочих предметов домашней обстановки. При косом свете настольной лампы он ясно видел черный прямоугольник на том месте, где лежала папка. «Наверняка остались где-нибудь на столе или на двери отпечатки пальцев, но не вызывать же милицию». Криминалистического чемоданчика, разумеется, у него дома не было, если говорить честно, то и на службе не было. Чтобы его заполучить из отдела криминалистики, пришлось бы потратить минимум полдня. К тому же могли навязать в сопровождение криминалиста, который сейчас оказался бы просто в тягость.

Убеждение, прочно поддерживаемое в обществе, в том, что коль преступник где-то отставил свои «пальчики», его обязательно найдут, было не более чем очередным проявлением соцреализма на этот раз в криминалистике. Обнаруженные отпечатки пальцев, даже если они числились в дактилоскопической картотеке, далеко не всегда удавалось идентифицировать, главным образом из-за первобытного состояния, в котором находилась дактилоскопическая служба. Она была завалена сотнями тысяч карточек, о систематизации которых уже давно никто не мечтал. Поговаривали о компьютеризации картотеки, но дело в этом направлении шло медленно, эффекта же от нее ожидали не ранее 1994 года. Поэтому Куманин «следственные мероприятия по факту исчезновения папки с главами диссертации соискательницы Шестаковой» прекратил и отправился на кухню перекусить. Он подогрел чайник и, доставая из «дипломата» пачку масла и полбатона, увидел книжку Гиббса «Дом Особого Назначения», прихваченную накануне из собственного кабинета, о которой, надо признать, совсем забыл. Запивая свой скудный ужин чаем, Сергей листал книгу, надеясь найти нужное место, которое года три или четыре назад отметил в своей памяти.