Йен Пирс - Великое доверие (Перст указующий - 2)

Он ответил не сразу - вот это я помню ясно. Нет, он сидел, храня невозмутимость, положив закрытую книгу на колени, и мирно кивал. Затем, когда в комнате слышались только треск и шипение горящих поленьев, он приступил к ответу, все еще продолжая игру в судебное заседание. И вот его отповедь:

- Я не стану льстить моему ученому обвинителю похвалой его прекрасной речи, произнесенной с искренностью, на какую способен только преданный сын. В честности слов я не сомневаюсь, его мужество и жажда справедливости безусловны, и столь молодому человеку делает честь готовность взять на себя столь тяжелую задачу, не располагая ничьей поддержкой.

Но это судебное разбирательство, и для чувств на нем места нет. А посему я должен указать, что представленное против меня обвинение очень зыбко и предложенные доказательства не имеют веса. Слово отца непререкаемо для сына, но не для суда. Если вы намерены преобразить свои заключения в факты, вам следует строить обвинения не только на утверждениях того, кого признали виновным. То, что я погубил ни в чем не повинного человека, обвинение крайне серьезное и не может быть признано весомым на основании одних лишь предположений.

Сэр Джеймс Престкотт был обвинен в предательстве, и это его погубило: я признаю, что подозрения в первую очередь падают на меня. В течение многих лет на мне лежала обязанность обеспечивать безопасность правительства, и не отрицаю, что способы, к которым я прибегал, были многочисленными и разнообразными. Этого требовала необходимость, так как против нас действительно устраивались заговоры - в таком количестве, что всех их я теперь и не припомню. Опять и опять подстрекатели тщились вновь ввергнуть страну в ужасы войны и гражданских междоусобиц. Моим долгом было препятствовать этому, и я выполнял его, насколько это было в моих силах.

Был ли доносчик, предатель среди сторонников короля? Разумеется, и далеко не один. Всегда находятся люди, готовые продавать своих друзей за деньги, но очень часто товар, который они предлагали, мне не требовался. Роялисты всегда были на редкость глупыми заговорщиками. Предполагаемые восстания готовились с участием такого числа невоздержанных на язык людей, что мы были бы более чем глухи, если бы не услышали про них. Приписываемая мне сатанинская сила воистину лестна, но ее не существовало: большей частью своих успехов я обязан только глупости тех, кто выступал против меня.

Что до Сэмюэля Морленда, то он не лишен способностей, но алчность и ненадежность делали его услуги сомнительными, и я уже давно хотел отказаться от них. Но не мог, так как в его руках находился самый полезный осведомитель о действиях королевских приверженцев, которого он называл мистер Барретт.

Из всех правительственных источников этот мистер Барретт был несравненно лучшим. Нам требовалось только задать вопрос и мистер Барретт немедля сообщал ответ через Сэмюэля. А Сэмюэль отказывался открыть, кто он. Если бы я избавился от услуг Сэмюэля, то лишился бы мистера Барретта, а у Сэмюэля достало ума сообразить, что я терплю его только по этой причине. Я частенько взвешивал, не передает ли он сведения, а не только их получает, и следил за тем, чтобы о наших планах и действиях он знал как можно меньше. До тех пор, пока этот обмен не стал слишком невыгодным, я ему не препятствовал.

Кем был мистер Барретт? Вы совершенно правы: я тоже пришел к выводу, что это был Джон Мордаунт, и арестовал его, чтобы самому допросить и попытаться установить с ним прямую связь, что позволило бы впредь обходиться без Сэмюэля. Но Мордаунт отрицал все. То ли он подозревал ловушку, то ли и правда был тут ни при чем, то ли его верность Сэмюэлю была слишком велика. Так или иначе, но я ничего от него не добился.

Это было ошибкой: мой поступок выдал мою враждебность по отношению к Сэмюэлю, и, когда представился случай, он устроил заговор против меня, и я временно лишился моей должности. Когда же я вернул свое положение, он, опасаясь моей мести, перекинулся на сторону короля и, чтобы завоевать доверие, обвинил вашего отца.

Как видите, я не намерен опровергать здесь, что предателем был Джон Мордаунт и что вашим отцом пожертвовали, чтобы его оберечь. Хотя и опроверг бы некоторые подробности, если бы на это было время.

Я опровергаю лишь одно обвинение, на котором строится все ваше дело против меня, и могу доказать, что оно неверно. Вы говорите, что я навлек позор на вашего отца, что я позаботился о подложных документах, и о распространении слухов о них, а я прямо утверждаю, что не только ничего подобного не делал, но и не мог бы сделать, ибо, когда это произошло, я уже не имел ни места в правительстве, ни влияния.