Михаил Белов: Мангазея

В 1927 г. Географическое общество снарядило на реку Таз экспедицию для топографической съемки. Экспедицию возглавил Р. Е. Колье, который рассказал о посещении городища Мангазеи на страницах своей книги. В августе экспедиция прибыла к высокому берегу реки Таз, где нашла остатки стен и жилых построек древнего города. Р. Е. Колье отмечает, что «на берегу от оврага к ручью, постепенно понижающемуся, торчат бревна построек. По расположению этих бревен можно заключить, что это остатки стен, обращенных к материку, стены же выходившие к реке, уничтожались обвалами, подмывом рекой и уносились половодьем. По берегу оврага тянется ряд бревен, забитых стоймя, как сваи, плотно друг к другу, очевидно, какая-то стена, возможно, крепостная. Проследить ее удалось шагов на 20, а дальше она тянется под землей. Из других построек сохранился какой-то сруб, отстоящий от берега шагов на 100–150».

Первая попытка произвести археологические раскопки на городище Мангазеи относится к осени 1946 г., когда Арктический научно-исследовательский институт направил в низовье Оби и Таза специальную археологическую экспедицию в составе четырех человек под руководством археолога В. Н. Чернецова. К сожалению, на городище Мангазеи В. Н. Чернецов прибыл в середине сентября, когда летний сезон закончился. Раскопки произвести не удалось. И все же В. Н. Чернецов выполнил полезную работу, расчистил небольшую прибрежную площадь, около 300 квадратных метров, в районе от устья Осетровки до Ратиловского ложка, собрал образцы керамики, обломки отдельных предметов, залегавших в песке и среди камней.

В. Н. Чернецов и В. И. Мошинская (другие два участника экспедиции остались в Тазовском) детально ознакомились с рельефом городища и составили его план.

Раскопок на городище В. Н. Чернецов не производил. В числе его находок были кости домашних животных (коровы и свиньи), керамика, вещи, сделанные из железа (ножи, гвозди, сапожные подковы, петли от котла, часть двери, засовы). Были найдены: фрагментарный оловянный бокал, обломок китайского фарфорового сосуда, разных расцветок стекло, фаянс, монеты времен Ивана IV, Михаила и Алексея Романовых, нюрнбергские монеты, свинцовые пули и предметы одежды. Все эти вещи были доставлены в Ленинград — в Музей Арктики.

Находки на посаде дали основание В. Н. Чернецову сделать вывод о том, что Мангазея не являлась лишь военным форпостом. «Это было прочно обжитое место, — писал он, — где русские стремились создать привычный для них уклад хозяйства. Мангазея жила не только привозными товарами, хотя основной удельный вес в Мангазее имела все же торговля с поразительно широким для своего времени и места размахом».

Приходится пожалеть, что работы на городище Мангазеи вскоре пришлось прервать из-за наступивших морозов.

И вот в сезон 1968 г. старое городище Мангазеи посетила комплексная экспедиция, в задачу которой входило как историко-археологическое изучение Мангазеи, так и физико-географические исследования ее района. Ко времени выхода этой книги археологи (в раскопках принял участие сотрудник Института археологии АН СССР О. В. Овсянников) и географы (отрядом географов руководила Р. И. Юнак) вернулись в Ленинград, доставив в Музей Арктики и Антарктики свыше тысячи предметов, характеризующих жизнь древнего города, его материальную культуру, в том числе мореплавательную (крупные детали кочей, бортовые доски, положенные в основание интерьеров — полов, потолков, внутренних переборок), ремесла и торговлю.

На схемах (стр. 53, 56) показаны некоторые результаты раскопок 1968 г. Изучению подверглась значительная площадь — около 3 тысяч квадратных метров, что составляет 1/10 современного городища. Положены на точные планы (1:20) раскопанные постройки в крепости-кремле: воеводский двор, располагавшийся на площадке свыше 800 квадратных метров (он имел два крыла — западное и восточное, развернутых в сторону реки Таз, где проживало разом два воеводы с семьями и челядью); съезжая изба, построенная, как и воеводский двор, в 1601 г. (данные дендрохронологического анализа, по кольцам определяющего не только возраст дерева, но и время его порубки); соборная церковь Троицы, под алтарным полом которой обнаружены детские захоронения, в их числе трапециевидный, обернутый в бересту гроб с останками девочки лет 14 (сохранились, кроме костяка, саван и мумизированные мышцы, каштановые волосы); остатки трех из пяти башен — Спасской, Успенской и Ратиловской; бревна крепостных стен: острожные, срубленные в 1604 г., и городовые, возведенные, по данным дендрохронолога С. Г. Шиятова, в 1607 г. К сожалению, башни Давыдовская, Зубцовская и южная стена между ними ушли под 12-метровый обрыв в реку Таз. Они нанесены на план условно.