Владимир Шигин - Загадки золотых конвоев

На другой день Орлов вылетел в Картахену. В пути его самолет был атакован немецким истребителем из отряда «Кондор». Резидент чудом избежал гибели — пилот совершил вынужденную посадку, и до места пришлось добираться на машине.

Орлов знал, что подводные лодки фашистской Италии останавливают и обыскивают суда под советским флагом, и не хотел рисковать. Он решил рассредоточить драгоценный груз на нескольких пароходах. Но даже военно-морскому атташе Кузнецову, будущему наркому флота, нельзя было доверить тайну операции. В придуманной для него легенде говорилось о «никелевой руде», якобы срочно необходимой для изготовления оружейной стали. Кузнецов сумел договориться с командиром Картахенской военной базы, и тот выделил для охраны груза матросов-подводников. Несколько суток они отсиживались в пещере, убивая время игрой в карты. Расплачивались фисташками. А рядом лежали тонны золота и серебра!

В порту Картахены в лихорадочном темпе шла разгрузка советских кораблей, доставивших самолёты, танки и боеприпасы: почти непрерывно порт бомбили немецкие юнкерсы. В любую минуту мог произойти взрыв, тем более ужасный, что в соседних гротах хранились ящики с динамитом. О том, чтобы переправить золото при дневном свете, да ещё и уложить в освободившиеся трюмы, нечего было и думать. Двигаться же по крутым и извилистым горным дорогам в ночной тьме даже с выключенными фарами, чуть ли не на ощупь, тоже сулило мало приятного, но выбирать не приходилось.

Вести грузовики довелось переодетым в испанские мундиры танкистам РККА. Для пущей надёжности автоколонну возглавил комиссар НКВД.

Пещера с сокровищами произвела на Орлова неизгладимое впечатление: «Я остановился у входа в пещеру. Передо мной были деревянные двери, встроенные в склон горы. При тусклом электрическом освещении я увидел, что пещера забита тысячами аккуратных деревянных ящиков одинакового размера и тысячами мешков, уложенных друг на друга. В ящиках находилось золото, а в мешках были серебряные монеты». Это было сокровище Испании, накопленное за века. Вся сцена внушала суеверный страх: странная атмосфера пещеры, тусклое освещение и зыбкие тени.»

Суеверие явно упомянуто ради красного словца. Истинная причина беспокойства заключалась в ином: одна-единственная авиабомба превратила бы в пыль несметные богатства католических королей — сверкающие слитки высочайшей пробы, золотые песеты, луидоры, пистоли, английские гинеи… Всего Орлов насчитал 7900 ящиков. На целую сотню больше, чем это значилось в испанских бумагах. Хорошо, что не меньше, ведь Сталин запросто мог обвинить своего агента в присвоении нескольких тонн драгоценного металла. При одной мысли об этом охватывал ужас, причём далеко не суеверного и отнюдь не мистического свойства.

На перевозку груза к причалу понадобилось три ночи. Не всё шло гладко: несколько грузовиков заблудилось в дорожной тьме, одна машина перевернулась.

Когда последний ящик опустили в трюм, начальник испанского казначейства попросил дать расписку.

— Только после окончательного подсчёта в Москве! — отрезал Орлов.

Впоследствии он вспоминал, что испытал «острое чувство стыда». Только вряд ли такое было присуще высокопоставленному профессионалу чекистской выучки.

Наконец все четыре корабля, сменив названия, благополучно вышли в море. Только теперь резидент мог сообщить Центру об отправке.

В отдельной шифровке на имя Ежова он уведомил, что в целях конспирации слово «золото» заменено на «металл».

— О каком металле вы говорите? — последовал мгновенный отклик.

Рассудив, что на посту наркома сидит какой-то идиот, Орлов телеграфировал, не глядя на субординацию: «Смотрите мою предыдущую телеграмму. Пожалуйста, сообщите о моей телеграмме Ивану Васильевичу».

На переход через Средиземное море судам понадобилось семь дней. Все это время соблюдалось полное радиомолчание. 6 ноября, в канун праздника, караван прибыл в Одессу. Специальный бронепоезд уже стоял под парами. Разгрузка проходила ночью в сверхударном темпе. Охрана сплошь состояла из вооружённых до зубов чекистов, причём только командирского звена их собрались больше 1000! Каждый следил за каждым. Заместитель наркома внутренних дел Украины готовился лично отрапортовать Ежову о завершении операции.

Ивану Васильевичу оставалось лишь довольно потирать руки. Испанскими золотыми брусками можно было устлать всю Красную площадь! Отличный подарок к Октябрьским торжествам!