Леонид Платов - Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)

Наши фамилии не назывались. Вскользь сказано было, что сотрудники советских полярных станций, принимавшие участие в спасении "Ямала", попутно сделали серию фотоснимков, которые послужили для ученых очень ценным и важным материалом.

О споре, который возник на обсуждении реферата, также не упоминалось. Видимо, Союшкин не считал нужным сообщать о столь незначительном эпизоде.

Вот как? Мы, стало быть, низводились до ранга заурядных добытчиков, сборщиков материала? Самостоятельно не в силах были осмыслить его, просто приволокли из Арктики ворох фактов и в полной растерянности вывалили на пол в великолепном директорском кабинете: помоги, мол, Союшкин!

- Нет, это уж слишком. Это не скальп! - сказал я с возмущением.

- Какой там скальп! - подхватил мой друг. - Проклятый зубрила просто заживо сдирает семь шкур!..

Кипя негодованием, мы кинулись в редакцию.

- О! Стало быть, вы верите в миражи? - с интересом спросил сотрудник редакции. Он даже перегнулся через стол, чтобы получше рассмотреть нас. Потом откинулся в кресле, и длинноносое очкастое лицо его выразило профессиональное огорчение. - Был, говорите, и спор? Я не знал. Жаль! Спор можно было бы хорошо "подать". Когда спор, всегда намного живее, не правда ли?.. Но сведения получены из авторитетных источников. Редактору лично звонил член-корреспондент Академии наук Черепихин. Вы знаете Черепихина?

Я ответил утвердительно. Однако выяснилось, что мы еще не знаем Черепихина.

Принял он нас с академической вежливостью, усадил в кожаные кресла, назвал по имени-отчеству, хотя то и другое перепутал. Но был еще более невнятен, чем на обсуждении реферата, подозрительно невнятен.

Профессор Черепихин оказался большим любителем недомолвок. Битый час беседовали мы с ним, пытаясь уточнить его собственное мнение по поводу Земли Ветлугина, и так и не добились толку.

Совершенно нельзя было понять, за нас он или за Союшкина. Вот уж начинал понемногу склоняться на нашу сторону, одобрительно кивал, потирал руки, улыбался и вдруг опять пугливо отступал на несколько шажков, не переставая, впрочем, улыбаться, как щитом прикрываясь от нас неопределенными вежливыми фразами.

Временами начинало казаться, что мы не обсуждаем важную научную тему, а играем в распространенную детскую игру: "Барыня прислала сто рублей, что хотите, то купите, "да" и "нет" не говорите..."

- Ну как? Укачало? - спросил я Андрея, когда мы, отдуваясь, вышли на улицу.

Мой друг снял шляпу и принялся с ожесточением тереть ладонью свою коротко остриженную голову.

- Ты что?

- Восстанавливаю кровообращение. У меня, знаешь, во время разговора с такими людьми мозги терпнут.

- Как это - терпнут?

- Ну словно бы ногу отсидел. Тяжесть и мурашки. Мурашки и тяжесть...

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1. ВЕТЛУГИН ПРОТИВ ТЕКЛЬТОНА

Утром мы засели за письмо в редакцию "Вечерней Москвы". Я расположился за столом, решительно обмакнул перо в чернила и, почти донеся уже до бумаги, оставил его колебаться на весу. Андрей, прохаживавшийся по комнате, нетерпеливо спросил:

- Что же ты?

- А ты что? Диктуй.

- Но это же очень просто. Хотя бы так...

Он задумался, стоя посреди комнаты. Пауза затянулась.

Я вздохнул и написал:

"Уважаемый товарищ редактор! На днях в Вашей уважаемой газете опубликовано было одно удивившее нас интервью".

- Удивившее? - спросил Андрей, заглядывая через плечо. - Не то слово. Слишком слабо: удивившее!

Я дважды аккуратно зачеркнул фразу, подумал немного и снова написал ее. Затем заботливо поправил хвостик у буквы "д".

Подобные переживания знакомы, вероятно, всем людям, которые впервые усаживаются за статью для печати. Мы чувствовали себя ужасно глупыми и неуклюжими, как юнцы, после долгих колебаний и сомнений решившиеся наконец танцевать. Нет, недостаточно иметь две ноги, чтобы танцевать, как и знать грамоту для того, чтобы писать. Наш бывший первый ученик не колебался, не кряхтел. Просто вызвал корреспондента, который тут же, не сходя с места, обработал за него с полдюжины фактов, вычитанных из книг, и проворно тиснул в газету.

А пока мы с Андреем топтались на месте и увязали в длинных и вежливых придаточных предложениях, поправляя друг друга, нас опередили.

В "Географическом вестнике" появилась статья известного геолога, академика Афанасьева. Она называлась "В защиту оптимизма". Подзаголовок был такой: "Ветлугин против Текльтона".

"История полярных открытий - это история человеческого оптимизма, человеческой стойкости, - писал Афанасьев. - Казалось бы, конец, предел усилий, последняя черта! Но человек делает еще шаг - и за чертой неведомого открываются перед ним новые горизонты...