Леонид Платов - Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)

Петр Арианович попытался уйти, ему преградили дорогу к двери. Дядюшка уцепился за рукав его кителя. Рукав треснул.

Тогда Петр Арианович пустил в приставалу шаром, но промахнулся.

Их кинулись разнимать. Подскочил Фим Фимыч, до того смирно сидевший в уголке и что-то записывавший. Толпа подхватила его, дядюшку, Петра Ариановича, вынесла из бильярдной и потащила к выходу из Летнего сада.

В тот же вечер, пылая жаждой мщения, дядюшка сделал обыск на моей полке с книгами.

11. БУКВЫ "С.С."

Меня разбудили шелест перевертываемых страниц и сердитое бормотание.

Открыв глаза, я увидел дядюшку, который сидел на корточках в нескольких шагах от кровати, спиной ко мне, и рылся на книжной полке.

- Поглядим, поглядим, - бормотал дядюшка с ожесточением, - каков он из себя, этот патриот, поборник славы отечества!

Одну за другой он раскрывал тетради, порывисто перелистывал и, раздраженно фыркнув, швырял на пол.

Зажженная свеча стояла у дядюшкиных ног. Длинные тени раскачивались на стенах и потолке. Они были похожи на щупальца осьминога. Будто чудом каким-то я очутился не в своей комнате, в которой улегся спать, а в зловещей подводной пещере.

Было в этом что-то знакомое, мучительно знакомое. Видел я уже и тени на потолке, и хищно согнутую спину, и беспокойно раскачивающийся язычок пламени. И так же надо было подать сигнал, предупредить кого-то об опасности.

Кого?

Я так и не успел вспомнить, потому что с торжествующим возгласом дядюшка сдернул с полки одну из тетрадей и обернулся ко мне:

- Ага, не спишь? Совесть нечиста? То-то! Ну-ка, объясни, отвечай: что означает "с.с."?

Я спрыгнул с кровати и, шлепая босыми пятками, подошел к этажерке.

- Что это, что?!

Он тыкал в страницу с такой злостью, что наконец прорвал ее указательным пальцем.

Это была моя тетрадь по географии. С недавнего времени я принялся заносить сюда кое-что из того, что рассказывал нам Петр Арианович. На обложке тетради, как водится, красовались якоря, а также переводные картинки с пейзажами тундры, кораблями и белыми медведями.

- Две буквы - "с.с."! - размахивал передо мной дядюшка тетрадью. Отвечай! Как понимать?

Переступая босыми ногами - от пола дуло, - я объяснил, что это географическая пометка, известная всем географам. ("Я не географ!" мотнул дядюшка головой.) А означает: "Существование сомнительно", сокращенно "с.с.". ("Ага, сокращенно!") Если человек находит на карте или в справочнике буквы "с.с." подле какого-нибудь острова, горного кряжа или реки, то...

- Врешь, врешь! - прервал дядюшка. - По голосу слышу, что врешь! Нет, брат, я не глупей тебя с учителем с твоим... Какое там еще придумали "сомнительно"! Ничего не сомнительно! Ясно-понятно все! "С.с." - это есть "совершенно секретно"! Ага, угадал? Ну-с, а что же именно секретно?

Он с жадностью принялся листать тетрадку дальше.

- Стишки? Что за стишки? "Первое мая, солнце играя"?.. Нет. "Нелюдимо наше море...". Вот оно что! Не-лю-ди-мо!.. Ну-ка, ну-ка...

Он пробубнил несколько строк себе под нос, потом остановился и почмокал губами, как бы пробуя стихотворение на вкус.

- Это как же понимать? - повернулся он ко мне. - "Блаженная страна..." Что это?

Делая многозначительные паузы, дядюшка прочел:

Там, за далью непогоды

Есть блаженная страна.

Не темнеют неба своды,

Не проходит тишина.

Он глубокомысленно смотрел на меня снизу, не вставая с, корточек.

- "Блаженная страна"! Очень хорошо! Именно - совершенно секретно!

Он торжествующе выпрямился.

- Вот и приоткрылся учитель твой! - Дядюшка захохотал и пошатнулся. Только сейчас я заметил, что он вдребезги пьян. - Вот как сразу стало хорошо! Упирался, лукавил... А сейчас и приоткрылся. Ну что стоишь? Брысь в постель! Досыпай! А тетрадочку под замок спрячем, под замок!

Он бережно закрыл мою тетрадь по географии.

Утром я узнал от Андрея, что на рассвете у него побывал Фим Фимыч и также перетряхнул все учебники и тетради.

Найдены были те же подозрительные буквы "с.с." и песня, но, кроме того, длинная выписка из сочинений какого-то опасного революционера, подрывающая уважение к правительству.

Собственно, выписок в Андреевой тетради было две. Первая из них разочаровала помощника классных наставников. Она была озаглавлена: "Мечта".

"Моя мечта может обгонять естественный ход событий (слово "обгонять" было подчеркнуто). Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать таким образом... тогда я решительно не могу представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни..."