Леонид Платов - Страна Семи Трав (Повести о Ветлугине - 2)

Я засмотрелся на игру солнечных лучей. Наверное, впереди от вращения пропеллера образовался пестрый вихрь, радужные концентрические круги.

"Дети солнца"... Странное название - "дети солнца"!..

К ним шли (но не дошли) первооткрыватели Таймыра, лихие стрельцы Мангазейского острога. К "детям солнца" шел (и пришел!) с северо-востока, со стороны моря Лаптевых, беглый ссыльнопоселенец Ветлугин. К ним стремились и мы теперь.

В горы Бырранга, на Таймыр, на Таймыр!..

Пригревшись на солнышке у окна, я незаметно задремал.

Меня разбудила тишина. Рев моторов прекратился. Рядом стоял улыбающийся Савчук.

- Как? Уже Новотундринск? - спросил я, вскакивая.

- Видите, как хорошо, - сказал мой спутник. - И не заметили, как долетели. А сколько лет пришлось добираться до Таймыра землепроходцам, первооткрывателям!..

- Так ведь то было три века назад, - пробормотал я, протирая глаза и стряхивая дремоту.

6. КИНОСЕАНС В ТУНДРЕ

Новотундринск, районный центр, стоит на краю леса.

Приблизясь к тундре, лес не обрывается круто. Низкорослые, кривые лиственницы - все, что осталось от могучей сибирской тайги, - еще цепляются за жизнь в долинах рек. Там они хоронятся от свирепых ветров, находят влагу, питательные вещества, принесенные сверху (то есть с юга) течением. Повторяя речные извивы, полоски леса проникают далеко на север. Это как бы мыски, врезающиеся в безлесную арктическую степь.

Новотундринск расположен на одном из таких мысков.

Город был совсем еще молод, только отстраивался. На каждом шагу рядом с деревянными домами попадались остроконечные чумы, крытые оленьими шкурами, напоминавшие обыкновенные шалаши. Некоторые улицы представляли собой пока что пустыри, и лишь дощечки с названиями свидетельствовали о том, что тут в ближайшее время - возможно, даже этим летом - поднимутся дома.

Тундра росла ввысь, тундра строилась!..

Мы прибыли в Новотундринск во второй половине дня. Пока добирались до Дома приезжих, распаковывали вещи, умывались, уже свечерело. (В это время года смена дня и ночи за Полярным кругом происходит так же, как и в средних широтах.)

Полагалось бы малость отдохнуть, но Савчук не хотел и слышать об отдыхе. Наспех перекусив, он потащил меня в Новотундринский райком партии.

- В райком? Почему в райком? - удивился я.

- А я так привык. Полевую работу обязательно начинаю с посещения местных партийных организаций. Понимаете, очень важно для ориентировки: указывают нужных людей, подсказывают решение, помогают уточнить маршрут...

Мысль показалась мне здравой - спутник мой, видимо, умел разбираться не только в архивах и был сейчас в своей сфере.

По дороге в райком я остановился у группы лиственниц.

Дерево это по справедливости можно назвать северным оленем среди растений, гак оно неприхотливо.

Корни его обычно углублены в почву не более чем на десять сантиметров.

Глубже начинается уже вечная мерзлота. И на этом тоненьком пласте живет дерево - невысокое, по пояс человеку, но коренастое, упрямое, с сучьями, наклоненными к земле.

- Похоже на путника, который бредет против ветра, - сказал я. - Лбом рассекает воздух, наклонился вперед, широко расставляет ноги, приседает, напрягается, и все же идет, идет!..

Мы некоторое время с уважением постояли у группы лиственниц и двинулись дальше.

Однако в райкоме нам не повезло: секретарь райкома был занят.

- Проводит совещание со строителями города, - пояснила девушка в приемной. - Приходите часика через полтора-два. Как о вас передать?

Савчук назвал себя.

Мы вышли на улицу и остановились в нерешительности. Куда деваться? Чем заполнить паузу - эти полтора-два часа?

Меня поразило оживление, царившее в Новотундринске. Мимо одна за другой проносились оленьи упряжки. На санках сидели колхозники-нганасаны в добротных сокуях [верхняя одежда], украшенных разноцветными узорами, с развевающимися за спиной красными, синими и зелеными суконными лентами. Они весело перекликались и размахивали длиннейшими шестами - хореями. Почему-то все ехали в одном направлении.

- Движение, как по улице Горького в часы "пик", - пошутил я.

- Праздник? - недоумевающе сказал мой спутник. - Сегодня нет праздника... Ярмарка? И ярмарки нет...

- А вы остановите и спросите кого-нибудь из нганасанов, - посоветовал я. - Вы знаете нганасанский язык?

- Только теоретически. Как этнограф. Но я хорошо знаю якутский. А вадеевские нганасаны понимают по-якутски.

- Чего ж лучше!

Савчук поднял руку, как это делают милиционеры ОРУДа, и, остановив проносившуюся мимо упряжку, обратился к ее владельцу за разъяснениями.