Гай Плиний - Письма Плиния Младшего, Панегирик императору Траяну

(28) К другому призывает меня многообразная твоя слава. К другому ли? Ведь я как будто достаточно уже высказал удивления и уважения тебе за то, что ты так много расточил денег, не для того, чтобы, сознавая за собой какое-нибудь постыдное дело, отклонить молву от порицания, и не для того, чтобы мрачным и печальным речам людей дать более радостные сюжеты. Ни пайками, ни пособиями для детей ты не искупал никакой своей вины, ни жестокости, и причиной твоих благодеяний не было желание остаться безнаказанным за то, чтo тобою было сделано дурного. Своими раздачами ты добивался не прощения, а любви, и римский народ отошел от твоего трибунала не умилостивленный, а обязанный. Ты сам с радостью, ничем не омраченной, предоставил пайки, и то, что прежде принцепсы бросали народу, сохранявшему тягость на сердце, чтобы смягчить ненависть к себе, то ты дал народу так же, без задних мыслей, как и принял сам народ. Немногим меньше пяти тысяч свободнорожденных, сенаторы, было взыскано, найдено и привлечено щедростью нашего принцепса. Они содержатся на общественный счет в качестве запасного войска на случай войны и в качестве украшения государства в дни мира и приучаются любить родину не только как родину, но и как кормилицу. Из их числа будут пополняться лагеря и трибы, от них будут рождаться дети, которым уже не потребуется пособия. Да пошлют тебе, цезарь, боги долгий век, как ты его заслужил, да сохранят в тебе дух, который они же тебе внушили. Чем больше младенцев ты увидишь на своем веку, тем больше будет их зарегистрировано тобою. Их толпа с каждым днем растет и увеличивается и не потому, чтобы дети стали более дороги родителям, а потому, что граждане стали дороже своему государю. Ты будешь раздавать пайки, будешь предоставлять пособия, если захочешь: они же рождаются ради тебя.

(29) Но непрерывно раздаваемому пайку, по-моему, уподобляется и общее увеличение хлебных запасов. Забота об этом некогда не менее принесла славы Помпею, чем устранение подкупов с Марсова поля, или уничтожение пиратов, этих врагов моря, или показ в его триумфах трофеев Востока и Запада. И не больше было его заслуг перед государством, нежели у нашего и его общего отца, когда он своим авторитетом, мудростью и стойкостью очистил дороги, открыл гавани, восстановил пути сообщения по землям, сделал доступными берегам моря и морям берега и так сблизил при помощи торговых связей отдаленные друг от друга племена, что можно было бы подумать, что производимое только в одном месте рождается повсюду. Разве не очевидно для всех, как без ущерба для кого-либо годовой урожай изобилует всем, что нам требуется для жизни? Ведь не отнимаются же у ропщущих союзников, как у побежденных врагов, их запасы с тем, чтобы гнить в наших житницах! Они сами привозят нам то, что производит земля, что взрастит небо, что принесет урожай, и, не будучи подавлены новыми обложениями, они не забывают своих прежних обязательств. Государство берет то, что ему полагается брать. Отсюда богатство, дешевизна, позволяющая легко сговориться продавцу с покупателем, отсюда всеобщее довольство и незнакомство с нуждой.

(30) Египет настолько прославился своими непрерывно возрастающими урожаями, что, казалось, совершенно уже не зависел ни от дождей, ни от климата: в самом деле, всегда заливаемый своей собственной рекой и привыкший утучняться ни от каких других вод, кроме как от тех, которые несет его Нил, он одевался такими обильными нивами, что мог спорить с самыми плодоносными странами и никогда им не уступал. Но вот вследствие непредвиденной засухи земля его высохла до того, что пострадало и его плодородие, так как заленившийся Нил слишком медленно и вяло стал подыматься из своего русла, уподобляясь и тогда еще другим величайшим рекам, но все же только рекам. Поэтому значительная часть почвы, обычно заливаемая и оплодотворяемая рекой, побелела от глубокого слоя пыли. Тщетно Египет желал дожденосных туч и взывал к небесам, когда сам его податель плодородия стал более скудным и тощим и сократил урожай этого года до таких же тесных пределов, как и свое собственное обилие. Выйдя из берегов и распространяясь по земле, Нил не только остановился и не дошел до привычных для себя впадин между холмами, но даже и с ровных и покатых мест сошел быстрым и неспокойным потоком, и недостаточно смоченные им земли еще более увеличили площадь засухи. Таким образом эта страна, обманутая в своих ожиданиях и лишившаяся своего обычного плодородия, обратилась за помощью к цезарю, как обычно обращалась к своему божественному потоку. И не дольше продолжалось после этого тяжелое для нас время, чем сколько требовалось, чтобы подать об этом весть. Так быстро, цезарь, действует твоя власть и так равномерно распространяется твоя доброта на всех без разбора, что достаточно только тебе узнать о претерпевшем какую-либо беду, не соответствующую нашему веку, чтобы ему уже была обеспечена твоя помощь.