Мэтью Андерсон - Петр Великий

Прежде всего Петр сделал все, что мог, чтобы ограничить действия этого нежелательного осложнения. В январе 1711 г. он попытался, написав султану, избежать вспышки крупномасштабной войны [57] Письма и бумаги. Т. XI (I). С. 24–25. , одновременно обратившись к державам Великого Союза и к Франции для оказания возможного посредничества. Когда, однако, к весне стало ясно, что война с Турцией состоится (российская декларация войны, ответ на турецкую, сделанную несколькими месяцами ранее, была объявлена только 11 марта), он начал строить далеко идущие планы. В течение десятилетия или больше было ясно, что в такой войне Россия могла бы надеяться на некоторую активную поддержку православного христианского населения Балкан. В 1698 году агент господаря Валахии, дунайского небольшого государства, которое было под турецким подчинением начиная с XV столетия, посетил Москву и предложил союз [58] А. V. Florovsky, Russo-Austrian Conflicts in the early 18-th Century, Slavonic and East Europian Review, XLVII (1969), 107. . В 1706–1707 годах агенты Ракоци в Константинополе сообщили, что жители Валахии, Молдавии, греки и болгары готовы поддержать Петра против султана по причине своих религиозных связей с Россией. Теперь, весной 1711 года, российский правитель впервые попытался разыграть эту потенциально мощную религиозную карту в борьбе с Оттоманской империей. В марте были изданы «Воззвание к Черногорскому народу» и «Воззвание к христианским народам, находящимся под турецким правлением» [59] Письма и бумаги. Т. XI (I)C. 117–119, 151–153. . Оба они были явными призывами к восстанию; и они сопровождались рядом других обращений того же рода. Агенты были посланы на Балканы, чтобы организовывать там восстание, в то время как через недавно назначенных российских консулов в Венеции и Вене, Каретту и Боциса, были направлены туда для этой же самой цели. К августу Боцис уверял царя, что если бы его силы перешли Дунай, то началось бы вооруженное восстание повсюду в Румелии, Македонии и Греции. Уже в апреле недавно назначенный господарь Молдавии Дмитрий Кантемир подписал соглашение, которое в действительности сделало Молдавию частью Российской империи, хотя автономной и с полным внутренним самоуправлением.

Все это, казалось, обещало блестящий успех; и в мае Петр говорил своим военачальникам, что он намеревается продвигаться через Дунай в ожидании помощи как от Валахии, так и от Молдавии и, возможно, вооруженных восстаний на всей территории Балкан. Но последовало горькое разочарование. С самого начала российская армия испытывала трудности в запасах, которые замедлили ее продвижение. При продвижении через Польскую Украину, сопровождаемая царем, она пересекла Днестр только в июне. Турки, со своей стороны, переправились через Дунай севернее с неожиданной скоростью. Результатом было то, что к 19 июля русские достигли Станелиште на реке Прут, где они оказались окруженными намного превышающей по численности турецкой армией и с очень небольшим запасом (недостаток фуража для лошадей конницы был самой большой трудностью). Два дня жестокой борьбы привели российскую армию в безнадежное положение: вся она и сам царь, казалось, станут пленниками султана. Как Петр сам признавал позже, их положение некоторым образом напоминало положение шведов после сражения под Полтавой. Когда барон П. П. Шафиров, наиболее способный подчиненный Петра в вопросах внешней политики, был послан в турецкий лагерь, чтобы вести переговоры об условиях мира, царь был вынужден инструктировать его «соглашаться на все, что они потребуют, кроме рабства» [60] Письма и бумаги. Т. XI (I). С. 317. . На самом же деле условия, выдвинутые великим визирем Балтаджи Мехметом-пашой, который командовал турецкой армией, были намного менее гибельны, чем боялся Петр. Он желал, если необходимо, не просто сдать Азов, но отказаться и от Ливонии, признать Лещинского королем Польши, возможно, даже уступить Псков шведам. В результате должны были быть отданы только Азов, Таганрог и крепости на Днестре. Но это означало потерю флота, построенного такой ценой, начиная с 1696 года, который осуществил первое желание Петра сделать Россию военно-морской державой. Это была самая горькая за все время своего правления пилюля, которую он должен был проглотить. Поскольку он проглотил ее, «Господь Бог вывел меня из этого места, подобно Адаму из рая» [61] Цит. по: В. Н. Sumner, Peter the Great and the Ottoman Empire (Oxford, 1949), p. 40. . Он также должен был обещать прекратить российское вмешательство в Польше, отказаться от посольства в Константинополе и позволить Карлу XII свободный проход в Швецию.