Иван Плотников - Александр Васильевич Колчак

Что касается требований Ленина о "непечатании ровно ничего" о расстреле Колчака, о присылке после вступления в Иркутск Красной Армии "строго официальной телеграммы с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступали так и так", то оно в главном было выполнено. По запросу из Москвы Сибирский ревком во главе с И. Н. Смирновым 3 марта сообщил об обстоятельствах расстрела, естественно, сваливая все на иркутские власти и опасность белых войск.

Но, видимо, перед расстрелом Смирнов должным образом не проинструктировал иркутских руководителей, чтобы до прихода Красной Армии о Колчаке ничего не сообщать в прессе. Или, наоборот, все было согласовано, и публикация только способствовала камуфляжу? Во всяком случае, текст "Постановления № 27" ревкома о расстреле и его мотивах был опубликован неза-медлительно - уже 8 февраля. Текст постановления, которому предпосылались традиционные для важнейших сообщений слова: "Всем! Всем! Всем!", был телеграфно распространен всюду.

И пошла гулять по свету версия, что Колчак был расстрелян по инициативе и решению Иркутского ревкома. В это поверили и белые. Но, как говорится, тайное в конце концов всегда становится явным. Так и в данном случае. В вопросе о том, кем, где и когда было принято решение о расстреле А. В. Колчака, кто приказал и кто исполнил этот приказ, полагаем, можно поставить точку.

* * *

В чем причина трагедии А. В. Колчака, его белого дела на Урале и в Сибири, т. е. поражения от режима, созданного и руководимого коммунистической партией?

В данном биографическом очерке я вовсе не преследовал цели исчерпывающе ответить на этот вопрос.

И содержанием очерка, и представленными документами и материалами я стремлюсь познакомить читателя прежде всего с жизнью и деятельностью А. В. Колчака. Однако все же хочу высказать еще и такие соображения общего характера.

Прежде всего замечу, что трагедия Колчака есть составная часть такой участи всего белого движения. А оно потерпело поражение всюду. Пытаться рассматривать причины поражения Колчака локализованно, вне общей обстановки в стране, на всех фронтах, без сопоставления политики, вооруженных сил белых и красных вряд ли продуктивно. Часто отмечают: Колчак - выдающийся военный, но моряк, и взялся как бы не за "свое" дело - руководство действиями сухопутных вооруженных сил. Это так и не так. Во-первых, он осуществлял общее руководство военными действиями, а непосредственное общевойсковики, его Ставка, Главный штаб, командующие фронтом и соединениями. Во-вторых, в других регионах страны, в частности на юге России, во главе белого движения стоял один из опытнейших генералов А. И. Деникин, а результат получился тот же. При этом следует учесть, что в лагере Деникина собрался цвет генералитета, кадрового офицерства и политических сил России, чего не было у Колчака. И тем не менее результат один. Так что дело не только и не столько в военной профессии Колчака.

Представляется, что победа белых собственными силами лежала почти за пределами возможного. Стихия разрушительной волны в России оказалась столь мощной, особенно с момента, когда ею в определяющей мере умело овладели большевики, что с Октября, с 1918 г., выдерживать ее, тем более сокрушить было крайне трудно. Антибольшевики долго и упорно внушали себе мысль, что советская власть - это случайное, противоестественное и, значит, кратковременное явление. Они не понимали всей силы опасности большевизма и безмерно запоздали с развертыванием масштабной вооруженной борьбы, да и принятием других радикальных мер.

Ожидание низами общества (в составе которых большую, все увеличивавшуюся толщу составляли люмпенизированные, маргинальные элементы) избавления от тягот войны, социальных бедствий, стали благодатной почвой для распространения, а с Октября - вколачивания всеми средствами пропаганды и агитации на государственном уровне захватно-распределительных и разрушительных коммунистических идей. Обещание скорого светлого будущего воспринималось вполне достижимым. Надежда на чудо овладевала десятками миллионов. На зараженные утопической идеей слои населения легче ложились и идеи сословно-классовой нетерпимости, беспредела насилия. Нетерпимость, и все большую, к большевикам, их сторонникам, раздражительность по поводу поведения низов общества проявляли и противники советской власти. Здравого смысла лишались обе борющиеся стороны, следствием чего рождалась в невероятных масштабах и проявлениях жестокость, красный и белый террор.