Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря

Вспоминает главный редактор газеты «Красная звезда» Д. И. Ортенберг:

«Около пяти часов утра нарком вернулся из Кремля. Позвали меня:

— Немцы начали войну. Наша поездка в Минск отменяется. А вы поезжайте в „Красную звезду“ и выпускайте газету…

Уже вечером 22 июня пророческие слова Молотова знала и повторяла вся страна.

Наша старенькая тихоходная ротация выдает последние тысячи очередного номера „Красной звезды“, датированного 22 июня. Делали его накануне, до начала войны — делали обычно. Вполне мирный номер! Текущие армейские дела: минометный взвод на учениях… задачи оружейных мастеров… самообразование ротных политработников… окружная конференция рационализаторов… Спокойный, деловой тон. Ни одного слова о немецко-фашистских захватчиках, о гитлеровской агрессии. Даже на четвертой полосе, почти целиком посвященной международным событиям, в сообщениях об агрессивных действиях фашистской Германии и ее союзников в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке — совершенно бесстрастная терминология: „противники“, „войска Германии“, „войска Италии“…

Теперь требовался крутой поворот — надо делать совсем иную газету. Пока я прикидывал, с чего начинать, узкие редакционные коридоры уже заполнились людьми. Небольшой конференц-зал они завалили чемоданчиками, шинелями и прочими походными атрибутами. Все в редакции бурлило и гудело. День воскресный, выходной, но сотрудники явились на службу без вызова. Все — в полевом снаряжении, некоторые даже компас прихватили. Каждый рвался туда, где уже завязалась битва. После горячих споров — кому на какой фронт отправиться — явились ко мне с готовыми заявками. Однако кто-то же должен был делать газету в Москве, а кого-то следовало придержать пока в резерве, на случай непредвиденных выездов в действующую армию. Не обошлось без обид и даже пререканий: почему, мол, я должен остаться здесь, чем я хуже других, почему такая несправедливость? Пришлось незамедлительно напомнить, что порядки и дисциплина у нас военные…»

Уже через час после встречи Молотова и Шеленбурга высшее партийное и советское руководство узнало о случившемся и включился маховик действий, предусмотренных мобилизационным планом. Вспоминает директор Ижевского механического завода Новиков В. Н.: «Рано утром 22 июня 1941 г., решив немного отдохнуть, я поехал на заводское озеро — побыть на воздухе, половить рыбу. Хотя я и не любитель-рыболов, но в июне охоты нет, а разгрузка от дел, которыми постоянно занят, нужна. Отъехали на лодке километра четыре от берега, только расположились, смотрим: прямо к нам летит катер. Дежурный по заводу и рулевой — оба кричат:

— Владимир Николаевич, война!

Как был одет на рыбалку, в том и приехал в заводоуправление. Увидел первого секретаря обкома партии А. П. Чекинова, начальника управления внутренних дел М. В. Кузнецова и директора металлургического завода И. А. Остроушко. Почти одновременно со мной пришли секретарь горкома ВКП(б) Ф. Р. Козлов и секретарь райкома Г. К. Соколов. Тут же были главный инженер и другие заводские руководители. Все ждали меня, так как у директора машиностроительного завода хранился мобилизационный план, которым надлежало руководствоваться в случае начала войны. Пакет находился в сейфе у директора еще со времени, когда завод был единым.

Первая горящая русская деревня. Таких будут тысячи.

Вскрыл пакет. В документе говорилось, что выпуск винтовок завод должен довести до 5000 штук в сутки в течение года. Производство охотничьих ружей, мотоциклов и некоторых других изделий, связанных с гражданскими нуждами, прекратить. Можно использовать в случае необходимости, но в ограниченных количествах находящиеся в мобилизационном запасе материалы: металл, ферросплавы, станки, режущий и измерительный инструмент».

Сталин категорически отказался выступать с обращением, и потому эту ответственную миссию взял на себя Молотов. Утром был подготовлен текст выступления, которое в 12:15 услышало все население страны:

«Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий.