Пётр Толочко - Власть в Древней Руси. X–XIII века

Близкое мнение высказал Н. П. Павлов-Сильванский. Утверждая, что в древнейшем киевском периоде нашей истории высший класс распадался на два разряда лиц, различных по своему положению и происхождению — бояр княжеских и так называемых бояр земских, он также полагал, что эти разряды не были замкнутыми. Получив пожалования, княжеские бояре становились боярами земскими. [278] Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди. СПб, 1909. — С. 1, 11.

В советское и новое время тема эта не дебатировалась так остро, как раньше, видимо потому, что для большинства исследователей в ней не было проблемы. Может только И. Я. Фроянов не разделял вывода о классовой (или сословной) природе власти и ее институтов в Киевской Руси, предложив некий общенародный вариант русской государственности, зиждившийся вплоть до начала XII в. на родоплеменной основе. В последующем древнерусские города-государства, будто бы, представляли собой самоуправляющиеся городские и сельские общины во главе с народным собранием — вечем. На эту, больше никем не замеченную особенность Руси, историка натолкнули параллели из жизни городов-государств Востока времен первых цивилизаций и «доклассической» Греции. [279] Фроянов И. Я. Киевская Русь. Л., 1980. — С. 211, 230–235.

Соответственно с таким пониманием политической структуры Руси X–XII вв. оценивается им и институт древнерусских воевод. Это, земские чиновники, стоявшие во главе самоопределяющихся воинских подразделений. Кроме земских воевод, в «источниках, согласно ему, мелькают и княжеские воеводы, которым князья поручают командование «воями», что, впрочем, не означало подчиненности народного ополченья или ущемления его прав». Наличие в Киевской Руси земских воевод, согласно историку, неоспоримо свидетельствует о самостоятельности военной организации вечевых общин. [280] Там же. — С. 209.

Ничего подобного из летописных известий о воеводах не следует. Приведенные выше, практически с исчерпывающей полнотой, они неоспоримо указывают на воеводу, как на княжего мужа, профессионального военного. Назначение воеводы, даже и для воев, не говоря уже о княжеской дружине, исключительная прерогатива князя. Примеры командиров народного войска, куда историк зачислил воевод Претича, Коснячке и Тита, не только не подтверждают его вывод, но и находятся в явном противоречии с ним.

Претич, как это следует из летописи, воевода не воев, но дружины. Не исключено, что и княжеской киевской, иначе как объяснить его беспокойство за свою судьбу в случае, если им не удастся спасти княжескую семью. На это со всей определенностью указывают следующие слова. На вопрос печенежского князя — « А ты князь ли еси?», Претич ответил: « Азъ есмь муж его, и пришел есмь въ сторожахъ». [281] ПВЛ. Ч. 1. — С. 48.

Не больше оснований видеть предводителя народного ополчения и в воеводе Коснячко. Из летописи такой вывод сделать невозможно. Претензии к нему восставших киевлян скорее указывают на то, он один из виновников поражения русских от половцев на реке Альте, княжий воевода. Не исключено, что его считали ответственным и за то, что не было выполнено требование киевлян выдать им коней и оружия для продолжения борьбы с половцами. Решение идти на Коснячков двор последовало сразу же после отказа Изяслава. И, наконец, в летописи нигде не говорится, что князья Изяслав, Святослав и Всеволод привлекли для похода ополченье.

Сложнее определить социальный статус берестейского воеводы Тита, преследовавшего во главе отряда в семьдесят человек поляков, воевавших русские села вблизи Берестья. Небольшая дружина берестейцев указывает скорее на ее профессиональный характер, чем на ополченский. Да и воеводу летописец характеризует как профессионального ратного. « Бяшеть бо у нихъ воевода Титъ, вездѣ словый(славный — П.Т. ) мужьствомъ на ратѣхъ и на ловѣхъ» [282] ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 896. Можно думать, что принадлежал он к дружинному сословию и был человеком князя. В сходных обстоятельствах звенигородский воевода Иван Халдеевич, руководивший обороной города в 1146 г., назван «воеводой Владимира».

Во всех других свидетельствах о воеводах определенно указывается, что они были княжескими мужами и назначались на свои должности князьями. Многие из них занимали их в продолжении длительного времени, исчислявшегося, нередко, десятками лет. Ни одного случая, когда бы должность воеводы была замещена по решению общины, в летописи нет, что, по существу, делает дискуссию о земских воеводах беспредметной.