Пётр Толочко: Власть в Древней Руси. X–XIII века

Что касается законов, то, наверное, могли. Если бы создавались в каждой из этих небольших территорий. Но авторы должны же знать, что в Киевской Руси действовала «Русская Правда», совершенствовавшаяся и пополнявшаяся в продолжении всей древнерусской истории, как единый общерусский юридический кодекс. [4] В землях составлялись церковные уставы, но они также не выпадали из общерусской законодательной системы. «Устав князя Ярослава», явившийся результатом сотворчества Ярослава Мудрого и митрополита Илариона, сохранил систему наказаний (денежные штрафы) аналогичную той, что была в «Русской Правде». Сравнивая эти памятники русской кодификации, В. О. Ключевский находил, что они не только сверстники, но и земляки, у них одна родина, они выросли на одной и той же почве церковной юрисдикции. См.: Ключевский В. О. Сочинения. Т. 1. М., 1987. — С. 263. «Аппараты насилия» действительно были в каждой земле-княжестве, но, во-первых, не всегда независимые от центра, а, во-вторых, это не обеспечивало им суверенного государственного статуса.

Удивительно, что названные авторы очерков, как и их предшественники, чьими идеями они и вдохновились, не увидели смысловой парадоксальности утверждений об отсутствии на Руси единого государства и одновременном существовании многих небольших государств. В первом случае государственность отрицается, во втором — признается. Но с юридической точки зрения совершенно неважно было ли на Руси одно большое государство или несколько малых. Принципиальным является здесь признание наличия русской государственности, которая была не некоей метафизической абстракцией, но вполне конкретным политическим институтом, состоящим из целого ряда властных структур.

Признание юридического статуса целого с неизбежностью обуславливает признание такого же статуса и составляющих его частей. Между тем, во многих исследованиях эта логика нарушена. В одних признается древнерусская государственность и отрицается институциональный характер органов, без которых она немыслима. В других, наоборот, утверждается их институциональность и отрицается наличие государства.

Исследования историков русского права XIX — нач. XX в., как и некоторых современных авторов, показывают, что они как бы абстрагированы от времени, явления которого объясняют. Прошлое меряется завышенными мерками, иногда чуть ли не современной государственной практики. Но такой подход или, выражаясь словами А. Е. Преснякова, такое «подведение древней жизни под понятия нашего времени», заведомо неисторично и некорректно. Конечно, властные институты в Древней Руси еще не обрели юридически четких учрежденческих форм, однако были достаточно структурированными, чтобы обеспечивать управление огромной страной.

Верховным правителем страны (земли-княжества) был князь, обладавший законодательной и исполнительной властью. В своей деятельности он опирался на разветвленный административный аппарат, куда входили воевода, тысяцкий, посадник, тиун, дворский, городник, сотские и десятские, стольник, мечник и др. чиновники. При князе функционировала дума (совет), состоявшая из наиболее авторитетных бояр. Кроме того, важными органами власти на Руси были княжеские съезды и вечевые собрания.

В свое время, М. А. Дьяконов, отвечая на сакраментальный вопрос — была ли Русь государством? — пришел к положительному выводу. Существенными признаками государства, согласно ему, были три элемента: совокупность населения, образующего общественный союз; власть, стоящая во главе общественного союза; и территория, занятая данным населением. [5] Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб. 1912. — С. 63.

Определенно, это не исчерпывающий перечень признаков, однако вполне достаточен для того, чтобы считать Древнюю Русь государственным образованием. При всей внешней аморфности ее политических институтов, они оказались способными не только сообщить восточнославянскому общественному союзу внутренний юридически регламентированный распорядок жизни, не только очертить его территориальные пределы и защитить их, но и поддерживать межгосударственные отношения, в том числе договорные, династически-брачные, церковные.

Проблема характера княжеской власти в Древней Руси постоянно обсуждалась в исторических исследованиях. В дореволюционной историографии преобладало мнение, идущее от В. О. Ключевского, что русский князь являлся чуть ли не наемным слугой вечевой общины земли. Правда, высказывались и другие суждения, в которых княжеское начало противопоставлялось общинному. Согласно А. Д. Градовскому, призвание князей было реакцией против общинного быта. Князь должен был заменить общину, как политический организм и вытеснить ее из политической сферы. [6] Градовский А. Д. Государственный строй Древней Руси. — Собрание сочинений в 9 томах. Т. 1. СПб., 1899. — С. 359–360.