Александр Шмеман: ДНЕВНИКИ 1973-1983

Четверг, 22 марта 1973

Три мучительных, напряженно-суетных, тяжелых дня: Митрополичий совет и архиерейский синод. Описывать всего этого нет сил и охоты. Вечное и страстное желание уйти, отстраниться, не [участвовать] – и объективная невозможность это сделать. Безвыходность этого положения: быть eminence grise [29] 2 серым кардиналом (фр.). , чтобы по возможности limiter les degats [30] 3 уменьшить ущерб (фр.). , и ipso facto [31] 4 в силу самого факта (лат.). оказываться все время на том самом уровне, от [нелюбви] к которому во всем этом участвуешь…

Вчера и сегодня у нас маленький Саша Шмеман [32] 5 Внук, сын Сергея Шмемана. . "Зато слова – ребенок, зверь, цветок…" [33] 6 Из стихотворения В.Ходасевича "Стансы". Правильно: "Зато слова: цветок, ребенок, зверь…" .

Там, где нет "печали о Боге", нет тишины, памяти о тайном свете, таинственного "вкуса" радости, – там нет Бога, сколько бы ни было "церковности". Откуда этот страшный нервоз у прицерковных людей, этот пароксизм, эта одержимость?

Понедельник, 26 марта 1973

Еще несколько дней суеты. Вашингтон: лекция, обсуждения. Вчера после Литургии – лекция в Whitestone. Предельная усталость, "выжатость" сознания.

Думал сегодня о мучительно низком уровне церковной жизни, о травле Бродского в русской газете, о фанатизме, нетерпимости, действительном "рабстве" стольких людей. На нас надвигается новое средневековье, но не в том смысле, в каком употреблял это понятие Бердяев, а в смысле нового варварства. Православные "церковники", в сущности, выбрали и, что еще хуже, возлюбили - Ферапонта [34] 1 Ферапонт – темный монах из романа Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы". . Он им по душе, с ним все ясно. Главное, ясно то, что все, что выше, непонятнее, сложнее, – все это соблазн, все это нужно сокрушать. В культуре начинается торжество "русинов" – нео-нео-славянофилов. Расцвет упрощенства, антисемитизма. Давно пора понять, что на свете существует очень сильное, очень могучее явление: религия без Бога, религия как средоточие всех идолов, владеющих падшим человеческим "нутром", как оправдание этих идолов. Тут глубочайший соблазн. Ферапонт – действительно аскет, молитвенник, подвижник, традиционалист и т.д. И расхождение между Ферапонтом эмигрантским и Ферапонтом советским – чистая историческая случайность. Большевизм уже и сейчас – национальная русская власть, как суть эмигрантского национализма и антикоммунизма – большевистская. И у того, и у другого большевизма только один враг – свободный человек, особенно же свободный "во Христе", то есть единственно подлинно свободный. Подспудная ненависть ко Христу, судящему вечно "Церковь" и "великого инквизитора" в ней.

Отсюда вечный вопрос – что делать? Оставаясь, как теперь говорят, "в системе", волей-неволей принимаешь ее и ее методы. "Уходя" – вставая в позу "пророка" и "обличителя", – скользишь в гордыню. Мучение от этой вечной разорванности.

Пятница, 30 марта 1973

Только когда записываешь, понимаешь, сколько в нашей жизни действительно пустого времени, сколько суеты, не заслуживающей никакого внимания, сколько неважного, съедающего, однако, не только время, но и душу. Все эти дни по вечерам – от усталости, может быть, или от внутреннего отвращения к тому, что нужно делать, от невозможности сесть за письменный стол – пассивное сидение у телевизии. Чувство: "La chair est triste, helas! et j'ai lu tous les livres" [35] 2 Первая строка стихотворения С.Малларме "Плоть опечалена, и книги надоели…" (в переводе О.Мандельштама). …

А вместе с тем, читая лекции, утром, вдохновляешься все так же. Всегда чувство – что все главное мне открылось при чтении лекций. Точно кто-то другой их читает – мне! Так, во вторник – о "полиелее" (!), в среду – о "космизме" почитания Божией Матери, вчера, в четверг, – об исповеди и покаянии. И запись – книги, статьи – никогда не удерживает всего того, что открывается, когда говоришь. Примат, онтологмический, – благовестия – в христианстве. Христос не писал. И все, что записано, – Библия и т.д. – запись "опыта". И не индивидуального, а сверхиндивидуального, именно космического, церковного, "эсхатологического". Ошибка тех, кто думает, что образование – это в плане идей. Нет, это всегда передача опыта. Трагедия, пустота и банальность академизма, игра в примечания… Люди убеждаются не доводами. Они "загораются" или нет…

Вчера по телевизии страшные рассказы американских пленников о пытках во Вьетнаме. Человечность этих рассказов. Все эти люди еще отмеченные, еще озаренные христианством. Христианство разрушает не буржуазия, не капитализм и не армия, а интеллигентская гниль, основанная на беспредельной вере в собственную важность. Ж.-П.Сартр и К o – плохенькие "иконы" дьявола, его пошлости, его суетливой заботы о том, чтобы Адам в раю не забывал о своих "правах". Там, где говорят о правах, нет Бога. Суета "профессоришек"!.. И пока они суетятся, негодяи, по слову Розанова, овладевают миром.