Ян Стрейс - Три путешествия

«Кровожадность» Разина имела определенную классовую направленность и касалась «по большей части начальников», а не «простого народа».

Любопытно, что в отличие от других крестьянских войн феодально-крепостной эпохи разинщина не была облечена в оболочку монархической идеологии. По свидетельству Стрейса, Разин «не хотел носить титула, сказывая, что он не пришел властвовать, но со всеми вместе жить, как брат».

Койэт, автор описания посольства Кунраада фан-Кленка, рассказывает, будто Разин снарядил две лодки, посадил в одну из них юношу, которого выдавал за покойного царского наследника Алексея Алексеевича, бежавшего от бояр, а в другой лодке, утверждал Разин, находится патриарх Никон. Таким агитационным приемом Разин привлек якобы на свою сторону массу («Посольство Кунраада фан-Кленка»). Если и верно это утверждение Койэта, то оно все же не нарушает основного вывода: «монархизм» у Разина не играл значительной роли.

Если к восстанию примкнули все низы феодального общества — крепостные крестьяне, казаки, националы, эксплуатируемый люд приволжских городов, — то против крестьянской войны ополчились общественные верхи, без различия национальности, сословий. Не только аппарат крепостнического государства, но персидский шах, польские и немецкие офицеры, шотландские дворяне, английские и голландские капиталисты, немецкие лейтенанты и прапорщики — все поднялись на подавление восстания, добровольно предложили услуги феодальной контрреволюции, (Стрейс, см. также письмо капитана Бутлера). Не даром ненависть разинцев была обращена и против иностранных гостей.

Стоит прочитать письмо капитана Бутлера, чтобы почувствовать всю силу его диктуемой классовыми интересами ненависти к движению, страх перед размахом борьбы угнетенной массы, неуверенность в представителях этой массы, находившихся на царской военной службе, их готовность восстать при малейшей возможности.

Достаточно было одному полковнику попробовать убеждать солдат «отступиться от казаков как мятежников и верно защищать город», чтобы получить ответ, «чтобы он заткнул свою глотку». Другие офицеры были убиты восставшими. Исключение делалось, по свидетельству Бутлера, только для персов, о которыми обращались более милостиво. Бутлер не может объяснить этого явления, но, невидимому, оно мотивируется указываемым Стрейсом желанием Разина заключить союз с восточными ханствами, чтобы объединенными силами выступить против Москвы.

Как видим, записки Стрейса, при всей необходимости строго критического подхода к ним, заслуживают нашего внимания. В живой и легкой форме они дают дополнительный материал для понимания ряда существенных исторических вопросов.

Не случайно буржуазно-дворянская историография мало занималась и мало использовала «путешествия» Стрейса. Дело тут не только в том, что он не всегда оригинален и прибегал к заимствованиям. Буржуазная историография сознательно игнорировала изучение крестьянских войн. Поэтому буржуазные историки, широко используя «сказания иностранцев о Московском государстве», оставляли Стрейса в тени. Тем важнее сейчас сделать рассказ Стрейса о разинщине достоянием широкого круга читателей.

То же можно сказать и об истории угнетенных народностей.

Историю народов СССР начали писать только после Октября. Буржуазно-дворянская историография подходила к тем, кого она вслед за колониальными завоевателями называла «инородцами», как к объекту «культурнической миссии великорусского племени», лишала их права на самостоятельное существование, игнорировала их в своей великодержавной шовинистической науке. И тут записки Стрейса вносят нечто свое, свежий бытовой материал, живо изложенный наблюдательным путешественником.

Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой не только занимательное чтение, но и значительный интерес как исторический документ.

Стрейс, Стрюйс, Струс, даже Струф и Страус и, наконец, Штраус — так на все лады называли в русских документах и исторических исследованиях этого человека, который приобрел себе славу неутомимого путешественника (Струф и Ян Струс: «Дополнения к актам историческим», т. V, СПБ. 1853 г. ч. 1, № 47, стр. 268, 270. Стрюйс (франц. Struys): П. Юрченко, Русский архив, 1880 г., кн. 1, «Первое путешествие по России голландца Стрюйса». Страус и Штраус (нем. Strausz): А. Попов, О построении корабля «Орла» в государствование царя Алексея Михайловича, «Русская беседа», 1858, кн. 4, отд. V, стр. 3. Стрейс (голл. Strays): А. Ловягин, Введение к книге «Посольство Кунраада фан-Кленка в царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу», СПБ, 1900.).