До нас дошло несколько старинных икон с изображением Ивана Васильевича, где он представлен с нимбом. Например, «Моление царя Иоанна Грозного с сыновьями Феодором и Дмитрием перед иконой Владимирской Божьей Матери». Самая известная из таких икон до сих пор украшает Грановитую палату Кремля — «благоверный и христолюбивый Богом венчанный великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич». Образец ее создавался в царствование св. Федора Иоанновича, а сама она была заново написана в XVII в. знаменитым иконописцем Симоном Ушаковым. Образ Ивана Грозного с нимбом можно увидеть и на фреске Свято-Преображенского собора Новоспасского монастыря.
В 1621 г. был установлен праздник «обретение телеси царя Иоанна» (10 июня по юлианскому календарю), причем в сохранившихся святцах Коряжемского монастыря Иван Васильевич упоминается с чином великомученика [44]. То есть Церковь подтвердила и факт его убийства. Это было сделано патриархом Филаретом Романовым — племянником Анастасии и отцом царя Михаила Федоровича.
Официальное почитание Ивана Грозного постарался пресечь другой патриарх, Никон — авторитет великого самодержца никак его не устраивал, поскольку сам он силился поставить свою власть выше царской, завоевать положение «православного папы». Однако эти честолюбивые потуги кончились крахом, а царь Алексей Михайлович, несмотря на усилия Никона, глубоко почитал Ивана IV. Как раз в правление Алексея Михайловича, по его непосредственным распоряжениям, Симон Ушаков поновлял икону в Грановитой палате, создавалась фреска Новоспасского монастыря. Высоко ставил Грозного и Петр I, считал себя его последователем, говорил: «Этот государь — мой предшественник и пример. Я всегда принимал его за образец в благоразумии и в храбрости, но не мог еще с ним сравняться». Память Ивана Васильевича защищала от нападок Екатерина Великая.
Но о Грозном царе хорошо помнили и те «сильные», которым он в свое время не позволял разгуляться, окорачивал их амбиции и аппетиты, помнили их потомки. Это весьма отчетливо отразилось в нескольких неофициальных летописях (писало-то их или заказывало писать совсем не простонародье). А за границей новая мутная волна «воспоминаний» всплеснула в эпоху Петра I. Когда Россия опять открыла себе дорогу на запад, и ее знамена замаячили на балтийских берегах, в Европе сразу же раздули кампанию насчет «русской угрозы» — ну а для подкрепления этого жупела и для его размалевывания, чтобы выглядел пострашнее, как нельзя кстати пришлась старая клевета про Ивана Грозного, добавились ее свежие переработки.
Следующий пик интереса к личности царя взыграл вдруг в период так называемой «великой» французской революции. И это уж выглядит вовсе удивительным. Революционеры залили кровью собственную страну, всего лишь за несколько дней «народного террора» в Париже 15 тыс. мужчин и женщин, объявленных врагами, были отданы на расправу черни, забиты и растерзаны после мучительных истязаний. Сотни тысяч людей обезглавили на гильотинах, перевешали, утопили, расстреливали картечью, выстраивая толпы обреченных под дулами пушек. Чем же мог ужаснуть французов давно умерший русский царь? Но дело обстояло именно так. Граждане свободной Франции самозабвенно истребляли друг друга, после массовых казней утраивали на трупах веселые праздники с танцами — и при этом возмущались жестокостью Ивана Васильевича! Видать, чем-то очень не нравился православный царь масонам-богоборцам. Что-то такое он сделал в прошлом, чрезвычайно неприятное для них.
А от них покатилось и к нам. Первым в России взялся пачкать Грозного душевнобольной масон Радищев. Правда, Екатерина II быстро нашла на него управу. Но атмосфера в стране менялась, общество заражалось «культурным» западничеством. И за перо взялся Карамзин (кстати, большой поклонник французской революции, Н. Тургенев вспоминал, что «Робеспьер внушал ему благоговение»). Подтасовки Карамзина подхватила вся свора… то есть, простите, принято говорить — плеяда либеральных историков, писателей, публицистов. Критика и протесты, даже и митрополита Московского св. Филарета, игнорировались.
В результате коллективными усилиями было сформировано такое «общественное мнение», что в 1862 г. при создании в Новгороде эпохального памятника «Тысячелетие Руси» фигуры Ивана Грозного на нем вообще не появилось! В скульптурных композициях представлены поэты, писатели, некоторые второстепенные деятели, а первый русский царь, «устроивший» наше Отечество и превративший его в великую державу — отсутствует. Сочли, что не заслужил. Между прочим, в данном отношении российская просвещенная аристократия и умудренная интеллигенция выступили полными единомышленниками Маркса, Энгельса, Ленина. Они тоже испытывали довольно серьезную аллергию к Ивану Васильевичу и внесли свою лепту в его очернительство.
Читать дальше