Марк Алданов - Жозефина Богарне и ее гадалка

Коронация Жозефины

Всякая перемена государственного строя, независимо от своего социально-политического смысла, означает великое перемещение всевозможных житейских благ и выгод. С приходом к власти Бонапарта, еще задолго до коронации, навсегда покинул историю его «покровитель», друг и шафер Баррас: ему предписано было выехать из Парижа в имения. Остряки шутили: «On a débarrasse la France» {9} 9 «Он обезбаррасил Францию» (фр.) Игра слов: débarrasse — освободил от себя . Другие видели в этом «признак морального оздоровления страны». В числе новых сановников были люди, вполне стоившие в моральном отношении Барраса. Перемещение житейских благ определялось главным образом государственной целесообразностью.

Так было на верхах власти. Внизу же все определялось личными связями, знакомствами, протекцией: каждый из сановников нового государства имел своих людей, которые политикой интересовались мало, но житейскими благами интересовались чрезвычайно. Сановник по мере возможности помогал своим людям. Наполеон прекрасно это понимал и считал явлением вполне естественным. Не возражал он вначале и против того, что его жена всячески покровительствовала мадемуазель Ленорман.

Перед Сибиллой теперь открылись новые профессиональные возможности: к хиромантии, рабдомантии, орнитомантии присоединилась еще — Жозефина. Как ни неохотно посвящал Наполеон свою жену в государственные дела, она все-таки, проводя вечера в обществе сановников, знала многое из того, что намечалось правительством. Как было не делиться иными сведениями с милой мадемуазель Ленорман? Сибилла немедленно «предсказывала» это заинтересованным лицам. Слава Ленорман все росла. Со свойственной ей скромностью она писала: «Мною интересуются в Америке, я имею тысячи клиентов в Африке, дивное мое волшебство служит компасом для правительств; в Европе среди обращающихся ко мне значатся все выдающиеся и умные люди». Росло и ее благополучие; она обзавелась дорогой мебелью, картинами, — на стенах двух ее гостиных висели произведения Миньяра, Греза, Ван Дейка и Рембрандта!

По-видимому, дела Ленорман и особенно ее близость к Жозефине со временем стали раздражать Наполеона. Она, правда, утверждала, что он и сам был ее клиентом. Однажды, рассказывает Сибилла, к ней явилась какая-то деревенская женщина, оказавшаяся глухой и неграмотной. Она принесла записку: одно лицо желает получить гороскоп... Не буду утомлять читателя однообразными подробностями — были получены необходимые сведения, день и месяц рождения, любимый цветок, любимое животное и т.д. Звезды сразу открыли Сибилле, какое лицо послало к ней глухую, не умеющую читать деревенскую женщину. Сибилла составила изумительный гороскоп и присоединила к нему несколько политических советов: не надо воевать с Испанией, не надо задевать папу. «Император был поражен». Он, собственно, и погиб оттого, что не послушался советов Ленорман. Гороскоп же 11 декабря 1809 года поступил в архив парижской полиции. Столь удивительная точность — 11 декабря 1809 года — действует на воображение и теперь: пишущий эти страницы рылся в полицейском архиве F-7: вдруг и в самом деле там есть гороскоп Наполеона? Никакого гороскопа не оказалось; в F-7 вообще очень мало относящихся к Сибилле документов, да и они особого интереса не имеют. Ремесло Ленорман, очевидно, не прошло для нее даром. Под конец жизни ей просто стало трудно говорить правду {10} 10 В виде образчика ее позднейших рассказов приведу следующий. Она уверяла, что ее клиентом был русский посол в Париже князь Куракин. Ему она сделала предсказание столь же точное, сколь необыкновенное: «Вы будете повешены, но затем станете любимцем вашего императора...» И, разумеется, все сбылось как по-писаному. После кончины Сибиллы ее наследники рассказывали Жиро (который написал официальную биографию: «la seule autorisée par la famille» — «только эта одобрена семьей» — фр.), что с князем Куракиным произошла необыкновенная история. В России вспыхнуло восстание, революционеры схватили князя, накинули ему на шею петлю и вздернули, — но как раз примчалась правительственная кавалерия, перерезала веревку и спасла Куракина, после чего он попал в большую милость к царю. Вероятно, это был весьма дальний и весьма своеобразный отголосок восстания декабристов. Правда, князь А.Б. Куракин умер за семь лет до восстания, но деталь эта ничего не может добавить к рассказу. .