Станислав Куняев - Шляхта и мы

– А кто такой Вайда?

И тут я собрался с мыслями, сделал второй глоток и откусил от румяной шпикачки половину. Потом вытащил сигарету.

– Ты – русский?

– Русский.

– Так вот что я тебе скажу, соотечественник. Ты не боишься, что когда-нибудь тебя найдут в мутной Висле?

Я встал, допил пиво и вышел из-за стола, с сожалением оставляя на нем вторую целенькую шпикачку.

– Не знаю, найдут ли меня в Висле, – послышалось мне в спину, – но тебя на твоей книжной ярмарке мы найдем!

Вечером я позвонил Янкелю и напросился к нему в гости. Свидание наше было гораздо менее вдохновенным, чем три года назад. Мы перекидывались какими-то малозначащими мыслями, посидели час-другой, выпили механически бутылку «Жидовской», никакие магнитофоны не включали, и коты с кошками нами даже не интересовались. Когда я рассказал ему перед уходом о русском рэкетире, похожем на Цибульского, Янкель проводил меня до парадного, потом вывел на улицу и сказал:

– Раньше, когда мы жили в социалистическом лагере и Польша была в нем самым веселым бараком, к нам все-таки приезжали якобы из-за железного занавеса Булат, Андрей Вознесенский, Распутин, ты… А теперь, когда мы стали свободными, к нам приезжают украинские и русские бандиты… Братва… Так что иди прямо до площади, в переулки не сворачивай, перейдешь площадь – там и гостиница. В переулки не сворачивай! Всяко может случиться. В переулках у нас кипит ночная жизнь, как в Варшаве времен Тараса Бульбы…

Мы горестно улыбнулись, обнялись, и на прощанье в темном варшавском дворике я прочитал ему стихотворение Юрия Кузнецова «Русское ничто» из книги «До свиданья! Встретимся в тюрьме»:

Мой Янкель взвизгнул от восторга, бросился мне на шею, и мы с трудом навсегда расстались с ним. Я пошел по темным переулкам к гостинице, а он, утирая слезы пухлым кулачком, вернулся к своим книгам и кошкам.

Едвабне тогда еще не было…

Помнится, летом 2001 года я смотрел телевизор, выступала знаменитая польская актриса Беата Тышкевич. По каналу «Культура». Когда ведущий программы задал ей обычный и пошлый вопрос о главной мечте ее жизни, то актриса не отшутилась, но ответила с неожиданной для женщины ее профессии выстраданной серьезностью:

– Чтобы Польша лежала бы как можно западнее от тех пространств, где она располагается сейчас. – …То есть подальше от России.

А вот польский еврей Станислав Лем, не менее всемирно знаменитый поляк, нежели Беата Тышкевич, недавно пожаловался: «Я все-таки удивлен тем, что поляки внезапно утратили все контакты с Россией. Как будто мы все переселились куда-то в район Антарктиды».

Последние слова об Антарктиде, думаю, таят в глубинах еврейского подсознания заветную мечту человека, узнавшего о Едвабне: «Куда-нибудь переселиться подальше от Польши, хоть в антарктическую землю обетованную…»

Честно говоря, и нам бы хотелось, чтобы Россия лежала подальше на восток от Германии, подальше на запад от Японии и Китая. Подальше на север от Турции и Чечни. Подальше от евреев и поляков. Но ничего не получается. И так уже уперлись в ледяные торосы Арктики. Так что будем жить там, где нам судил Господь. С той историей, по словам Пушкина, «какой нам Бог ее дал». С «оловянным терпением», по словам Чеслава Милоша.

Сентябрь 2001 – март 2002 гг.

«Домашний старый спор»

Александр Пушкин

КЛЕВЕТНИКАМ РОССИИ