Станислав Куняев - Шляхта и мы

«Когда говорится конкретно, кого же следует привлечь к ответственности за нарушение законности в органах госбезопасности, за невыполнение планов по повышению жизненного уровня народа, то немедленно звучит ответ, что такая позиция достойна «держиморд» и «антисемитов ».

«Главные нервы пропаганды и агитации, радио и партийной и государственной печати вопреки самим жизненным интересам партии, рабочего класса и народной власти захвачены какой-то выродившейся кликой карьеристов и политических игроков ».

«Для безыдейных космополитов, как для кота ., не существует момента внезапности . Б любой ситуации с ловкостью канатоходца они падают всегда на четыре лапы – абсолютно безосновательно и грубо они сегодня обливают потоком оскорблений «полуинтеллигентов», «консерваторов», «врагов демократии» и «сталинистов ».

«Самое важное то, как массы поймут неизбрание тов. Рокоссовского … поймут, это это выпад против Советского Союза …

Товарищи говорят в кулуарах, что это метод нажима на Советский Союз (тт. Альбрехт и Старевич: кто? кто?) Товарищ Старевич, если уж Вы так добиваетесь, то скажу Вам, что это Вы мне говорили, что Польша не может быть самостоятельной, так как советские товарищи этого не допускают… Вы говорили мне также о том, что тов. Хрущев поставил еврейский вопрос… Не провоцируйте меня, кто так говорил… Товарищ Гомулка тоже должен иметь представление, кто есть кто»…

Это – цитаты из выступлений польских патриотов-коммунистов – Рушинского, Мияла, Вудского… Но бунт «национал-коммунистов» на пленуме 1956 года, который был лишь внешне аналогичен нашему XX съезду КПСС, был быстро подавлен (думаю, что не без помощи нашей делегации, возглавляемой Хрущевым, Молотовым, Кагановичем и Микояном) и дело дошло до того, что некоторые из выступавших, особенно те, кто подымал тему о преступлениях еврейской мафии в руководстве Польши, даже были вынуждены покинуть страну. В частности, К. Миял, бывший начальником управления Совета Министров, укрылся от мести своих товарищей по партии в бедной Албании, где, как он утверждал, «карающая рука евреев, может быть, не настигнет его»…

Что же касается высшего кадрового состава нового руководства партии, то «еврейский процент» (примерно половина) в нем остался. Просто «скомпрометированных» функционеров заменили другие – более молодые, свежие, незапятнанные…

Когда Гомулка после 1956 года вернулся к власти, он попытался взять реванш – и небезуспешно. Веслав был лидером с харизмой, аскетом сталинского типа. Уже будучи секретарем ЦК, он долгое время жил в обычном доме в двухкомнатной квартирке, потом в четырехкомнатной, не пользовался никакими особыми благами, что весьма раздражало партийную верхушку, которая в 60-е годы уже начинала открывать тайные счета в иностранных банках. Но особую ненависть у врагов Гомулки в партии вызывала его кадровая политика.

13 декабря 1945 года на первом съезде Польской рабочей партии из восьми человек избранного Политбюро четверо во главе с Гомулкой были поляками, остальные евреями. Все пятидесятые и шестидесятые годы Гомулка, несмотря на то, что он был женат на еврейке, осторожно, настойчиво боролся с этой процентной нормой.

На III съезде ПОРП в марте 1954 года из 12 членов Политбюро было уже лишь пятеро евреев. Меньше половины. На следующем съезде, в июне 1964 года, их осталось четверо. А в секретариате ЦК из восьми всего лишь двое. Мафия забила тревогу. Тут же собрался ЦК евреев в Польше, где началась выработка плана борьбы с Гомулкой. Но бороться с ним было непросто. Веслав был популярным и в рабочей и в крестьянской среде, которую он, несмотря на натиск «товарищей по партии», защищал от создания колхозов в Польше по советскому типу. Вскоре – в 1967 году он довел количество евреев в Политбюро всего лишь до двух единиц и, что самое «страшное», поддержал антиизраильскую позицию СССР во время ближневосточной войны 1967 года. А когда в 1968 году при нем польские евреи стали массами эмигрировать из Польши и Гомулка приступил к устранению с партийных и государственных постов всех функционеров, которые публично выступали в поддержку Израиля, то его в еврейских кругах предали окончательной анафеме и борьба с ним началась не на жизнь, а на смерть. Вся эта политическая вакханалия началась в Польше весной 1968 года, почти одновременно (и не случайно) с чехословацкими событиями. Для борьбы с Гомулкой в молодежной среде была создана сеть так называемых «коммандосов», которым было доверено рисковать своей репутацией, положением в обществе и даже свободой – но везде и всюду разжигать очаги восстания против Гомулки и верных ему людей.