Вивиан Грин - Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Проблемы здоровья не тревожили Макензи Кинга, премьер-министра соседней с Америкой Канады, но Кинг был, как показывает его дневник, жертвой психологического отклонения в форме странных верований — занятие спиритизмом, столоверчением, чёрной магией — которые целиком определяли его личную жизнь. Категорически утверждалось, что эти увлечения не оказывали значительного влияния на его политические решения, но кажется более чем вероятным, что бывали времена, когда они просачивались из его исключительно личной жизни в общественную область.

Уильям Лайон Макензи Кинг был, вероятно, самым выдающимся канадским политиком XX в., и он оставался в премьерском кресле дольше, чем любой другой премьер-министр Содружества, включая сэра Роберта Уолпола. Несмотря на кризисы и деления внутри его партии, не будучи выдающимся оратором и не обладая личной харизмой, он сплотил канадскую либеральную партию в прочную политическую фалангу. Со стороны его карьера казалась почти непревзойдённой.

И всё же по характеру Кинг был загадочной и сложной личностью. В ранние годы его жизни и в сущности ещё долго после своей смерти в 1917 г. главной фигурой для него была мать, Изабел Грейс, дочь Уильяма Лайона Макензи, руководителя восстания 1837 г., от кого Макензи Кинг, возможно, унаследовал глубокий интерес к либеральным и социальным реформам. Похоже, что даже в молодости он был весьма одинок. Он интересовался женщинами и, как У.Ю. Гладстон, проявлял некоторый интерес к перевоспитанию проституток, на уловки которых, возможно, время от времени попадался. У него была пылкая, но очевидно не гомосексуальная дружба с товарищем по учёбе Бертом Харпером, который рано умер: он утонул, пытаясь спасти конькобежца, и это было для Макензи Кинга неподдельным горем. После этого он был в основном одиночкой, у него было мало близких друзей, жил он за дверями Лориер-Хауса и в своём сельском поместье в Кингзмире, чувствуя там себя помещиком.

Он был реалистичным и даже беспощадным политиком, но настоящим миром для него стали внеземные пришельцы из средних веков, мир духов, которых он вызывал при помощи медиумов, постукиванием по столам, сновидениями, магическими числами. На земле единственной его привязанностью был ирландский терьер Пэт. «Крошка Пэт, — писал он в 1932 г., — вышел из спальни и облизал мне ноги — милая добрая душа, он почти человек. Я иногда думаю, что он — это утешитель, которого мне послала моя дорогая мама». «Крошка Пэт, — писал он в 1939 г. в день, когда Британия объявила войну Германии, — …маленькая ангельская собачка», которая когда-то станет «маленьким собачьим ангелом». Прежде чем достичь этого звания, Пэт прожил ещё два года и умер в преклонном возрасте семнадцати лет. Когда он умирал, Кинг пел ему вслух «Спасён в объятиях Иисуса» («когда я пел, я смотрел на фотографию моей дорогой мамы»). Потом появился другой Пэт, который выполнял ту же роль. «Перед тем как лечь спать, — писал он в канун Рождества 1944 г., — я немного побеседовал с Пэтом в его корзине. Мы вместе говорили о Младенце Христе и как его положили в ясли». Когда в 1947 г. король Георг VI оказал Кингу высокую честь, наградив его орденом «За заслуги», Кинг признался в своём дневнике, что его собаки были более достойны этой чести, чем он сам.

Навязчивый интерес к спиритуализму проявился сравнительно поздно в его политической жизни, так как только во время избирательной кампании 1925 г., когда Кингу был уже пятьдесят один год, он встретил медиума, миссис Л. Блини из Кингстона, которая оказала огромное влияние на его житейскую философию. «Разговор с этой женщиной, — Писал он, — оказывает странное влияние, он очень приблизил меня к дорогим мне людям в великом загробном мире, который сейчас мне представляется скорее великим вездесущим, здесь и теперь». «Вы благополучно, — сказала ему миссис Блини, намекая на выборы, — перейдёте в чистую безупречную атмосферу, где снова будете дышать свежим сладким воздухом свободы и справедливости после тяжёлой борьбы». Кинг решил, что эти слова — «воистину удивительное видение ситуации, которую можно было предсказать только при помощи спиритизма».

Через семь лет на сеансе в Броквиле, организованном вдовой канадского сенатора миссис Фулфорд, он встретил миссис Этту Райт, тоже медиума, которая связала его с ушедшими: с его матерью, сэром Уилфридом Лориером и другими политиками. «Не может быть совершенно никакого сомнения, — писал он, — что лица, с которыми я разговаривал, были мои близкие и другие, которых я знал и которые от нас ушли. Это были духи ушедших».