Игорь Бунич - Лабиринты безумия

Никогда не слышавшие от фюрера шуток сидевшие в зале на мгновение онемели, а затем разразились хохотом и истерической овацией. Таким образом удалось несколько разрядить обстановку в зале, однако Гитлер понимал, что ему все-таки не удастся уклониться от ответов на два главных вопроса, занимающих мысли сидящих в гигантском зале людей: когда будет и будет ли вторжение в Англию, и что будет предпринято для предотвращения ударов с воздуха по Берлину и другим немецким городам?

Медленно произнося каждое слово, Гитлер проговорил, звеня металлом голоса: «В Англии сейчас все возбуждены от любопытства и спрашивают: „Почему он не идет?“ Будьте спокойны. Он идет! Он идет !».

Считая, что он дал слушателям совершенно недвусмысленный ответ, фюрер перешел к вопросу о бомбежках:

«Ныне господин Черчилль демонстрирует свою новую оригинальную идею – ночные воздушные налеты. Господин Черчилль додумался до этого не потому, что нынче налеты сулят высокую эффективность, а потому, что его воздушные силы не могут летать над Германией в дневное время… в то время как немецкие самолеты появляются над Англией ежедневно…

Теперь на каждый ночной налет мы будем отвечать ночным налетом! Если британская авиация сбросит на нас две, три или четыре тонны бомб, то мы в одну ночь сбросим на них 150, 250, 300 или 400 тонн бомб!!!»

Новая истерическая овация прервала слова фюрера. Особо неистовствовали женщины, громкими криками восторга выражая свое одобрение словам вождя.

«Если они объявляют, – продолжал кричать Гитлер, накаляя себя и зал, – что собираются усилить свои налеты на наши города, то мы объявляем, что вообще сотрем их города с лица земли!»

На этом месте речь фюрера снова была прервана. Юные медсестры – представители различных благотворительных организаций и общества «Милосердие», составляющие добрую треть аудитории, взвыли в каком-то уже чисто сексуальном порыве и устроили вождю новую безумно-исступленную овацию.

Глаза Гитлера горели адским пламенем, по бледному лицу катился пот, слипшиеся волосы косой челкой упали на лоб. «Настал час, когда один из нас должен быть сокрушен!! Но сокрушенной будет не национал-социалистическая Германия!!». «Никогда! Никогда!» – заревел в ответ зал.

В далекой Москве Сталин, поморщившись от воплей «Хайль!», летящих из динамиков, выключил приемник и жестом руки отослал переводчика. «Он что-то сильно нервничает», – заметил вождь, обращаясь к сидящим в его кабинете Филиппу Голикову и Лаврентию Берия. Шефы двух мощнейших разведывательных служб сошлись в кабинете Сталина, чтобы доложить последние сводки, пришедшие из Берлина. Гитлер принял решение начать беспощадные бомбардировки английских городов, а Лондон просто стереть с лица земли, дабы парализовать волю англичан к сопротивлению накануне вторжения. Скорее бы это произошло! Судя по всему, на плацдармах южной Англии начнется невиданная доселе мясорубка, в которую вермахту придется бросать одну за другой свои хваленые дивизии. Тревожит еще и то, что в любую минуту может вспыхнуть война между СССР и Англией, а это на данном этапе совсем ни к чему. Английская разведка явно пронюхала уже все о «Базис Норд», и есть сведения, что англичане готовят воздушный удар по базе и вообще грозят заблокировать с моря все подходы к Мурманску и Полярному. Дождем сыплются английские протесты по поводу нарушения Советским Союзом нейтралитета. После немецкой высадки им будет явно не до этого, да и мы автоматически превратимся в союзников. Временно, конечно!

Поэтому с некоторым чувством облегчения Сталин на следующий день прочел телеграмму, переданную из МИД Германии послу Шуленбургу, перехваченную и расшифрованную службой радиоперехвата при НКВД.

«Государственная тайна.

Берлин 5 сентября 1940 г.

№ 1604.

Наш военный флот намерен отказаться от предоставленной ему базы на Мурманском побережье, так как в настоящее время ему достаточно баз в Норвегии. Пожалуйста, уведомите об этом решении русских, от имени Имперского правительства выразите им благодарность за неоценимую помощь…»

Немцы все-таки молодцы и умницы! Все понимают. Отношения с ними пока превосходные, несмотря на некоторые шероховатости, возникшие из-за их столь резкого поведения в Румынии. Шуленбург часами совещается с Молотовым по поводу остатков территории Литвы, которые еще удерживают немцы, хотя по всем правилам эта территория должна отойти к нам. Немцы предложили отдать эту полоску Литвы в обмен на соответствующую территориальную компенсацию со стороны СССР. Но мы твердо заявили, что территориальная компенсация со стороны СССР неприемлема, и предложили немцам продать нам остаток Литвы за 3860000 золотых долларов, гарантируя выплату этой суммы в течение двух лет золотом или товарами по выбору Германии.