Игорь Бунич - Лабиринты безумия

Адмирал Кузнецов понимал, что ему ничего этим людям не объяснить. И попросил товарища Сталина освободить его от должности наркома.

«Вы нас не пугайте, товарищ Кузнецов, – тихим голосом сказал Сталин. – Когда надо, мы вас снимем. Без вашей просьбы снимем».

И слово свое, как всегда, сдержал, но несколько позже.

А с училищами отстал. Моряки продолжали учиться по полной программе. Не прошло и предложение Жукова пополнить ряды офицеров флота путем производства в офицеры старшин сверхсрочной службы. Не прошло и другое предложение: выпускать из военно-морских училищ главстаршин, а не офицеров. Как в авиации.

Это была первая схватка адмирала Кузнецова с Жуковым.

Но Кузнецов был не один, кто открыто восстал против грубых (куда ни шло!) и безграмотных мероприятий нового начальника Генерального штаба. Следующим был генерал-полковник Штерн, бывший начальник Жукова во время боевых действий на Халхин-Голе.

Видимо, уязвленный, что его подчиненный занял столь высокий пост, Штерн не скрывал своего негативного отношения к Жукову, раздраженно рассказывая, как он, Штерн, спас положение на Халхин-Голе, где без его помощи Жуков бы потерпел сокрушительное поражение. Как он писал доклад, который Жуков прочел на военном совещании в декабре прошлого года, так понравившийся товарищу Сталину, и многое другое, что неизменно накапливается в душе обиженного и обойденного.

Все это, разумеется, дошло до Сталина, и тот спросил у Жукова, каковы его отношения с генерал-полковником Штерном. Жуков ответил, что генерал Штерн, заступив на должность начальника Управления ПВО Красной Армии, считает Постановление СНК от 20 января 1941 года «Об организации противовоздушной обороны» и приказ Наркома за № 0015 от 14 февраля сего года «О разделении территории СССР на зоны, районы и пункты ПВО» чуть ли не вредительскими и не собирается их выполнять. Его в этом, кстати говоря, поддерживает и начальник Управления ВВС Рычагов.

Сталин Штерна к себе вызывать не стал, но мнение его выяснил. Штерн считал, что подобные приказы и постановления о ПВО делают всю территорию СССР фактически беззащитной от налетов авиации любого противника, будь то Люфтваффе, собирающееся бомбить Киев, Севастополь, Минск или Ригу, будь то англичане, собирающиеся бомбить Баку, или японцы, прицеливающиеся на Владивосток и Хабаровск. Концентрация основных авиационных сил у самой западной границы не оправдана никакими предпосылками, независимо от того, собираемся ли мы наступать или обороняться. Его поддерживал и Рычагов, явно выражавший последнее время свое недовольство. Изменение правил прохождения службы в ВВС и перекройка на ходу учебных программ привели к резко возросшей аварийности, доходящей уже почти до 11% вместо терпимых трех. «Ну разве можно принудительно кого-то загонять в авиацию?» – восклицал Рычагов, хотя на совещании у Сталина, когда этот вопрос обсуждался, был целиком (и полностью) за, поскольку быстро понял, чего именно хочет Сталин.

Сталин всегда острее всего переживал армейские склоки. Даже острее, чем в НКВД. Люди должны работать дружно, сплотившись вокруг ЦК. А они создают проблемы. Есть человек – есть проблема. Никуда не уйти от первой части самого гениального из открытых им общественных законов. Никуда не уйти и от второй…

Огромная работоспособность Сталина и его огромная власть далеко не всегда тратились исключительно на решение военных, карательных и прочих вопросов, связанных с проведением человеконенавистнической внутренней политики и разбойничьей внешней.

Бывали и другие вопросы.

Например, именно сегодня Сталин нашел время посмотреть документы, присланные ему из отдела социалистической культуры при ЦК ВКП(б). Речь шла о разрешении экспедиции Ленинградского Государственного Эрмитажа под руководством академика Орбели вскрыть в Самарканде гробницу величайшего из завоевателей средневековья легендарного Тамерлана. Инициатором этой затеи был, конечно, НКВД, который имел информацию о том, что в гробнице одного из мечтателей о мировом господстве, каким является Тамерлан, замурованы несметные сокровища. А кладоискательством Сталин заразился еще от Ленина, который тоже знал толк в подобных делах.

К документам была приложена историческая справка, где указывалось, что существует старинная легенда, даже не легенда, а своего рода поверье, уходящее еще в XIV век и предупреждающее любого, кто осмелится вскрыть могилу Тамерлана, что, сделав это, он выпустит на свою страну самого страшного демона кровавой и опустошительной войны.