Владимир Понизовский - Заговор генералов

Всколыхнулся, взволновался

Православный тихий Дон,

И послушно отозвался

На призыв монарха он!..

Мало того, что донцы, - его дивизия, его полк!.. Вот это удача!.. Не понадобилось и разъяснять: кто да что и почему в ненавистной мазутной рванине.

- Где Гаркуша, мой вестовой? Где конь? Где мое оружие и амуниция?

Все оказались в сохранности, и вестовой, казачонок первого года службы из Семикоракор, тянулся в струнку, испуганно моргая глазами.

Шалый набросился на штабистов полка:

- Ну, усуропили, ешь-мышь двадцать!.. Чуть голову ни за понюшку не сложил! Мое дело - р-рубить красную сволоту, а не шашкаться-машкаться с ними!.. - Он клокотал от ярости и жаждал действия. - Когда выступаем на Питер?

- Отбой вроде бы, - с досадой объяснил ему штаб-ротмистр. - И с той и с другой стороны насыпали приказов: и Керенский изменник, и Корнилов изменник - не поймешь, не разберешься. Пока приказано оставаться здесь и ждать последующих распоряжений.

- Э, нет! - взревел он. Ждать - это было выше его сил. - Слышите?

Откуда-то издалека доносилась стрельба.

- Там рубятся, головы кладут, а мы у баб под подолом в деревнях отсиживаемся? Я своих поведу!

- Один эскадрон на весь Питер?

- А хоть бы и так!..

Его эскадрон стоял отдельно в деревеньке у окраины леса. Шалый собрал казаков:

- Станичники! С москалями да питерцами, хочь красными, хочь черными, у нас общих делов нет! Слышите, кровавый бой идет?..

Сюда тоже долетал глухой горох выстрелов.

- Фабричная сволота в кольцо нас забирает! Я зову вас: прорубимся - и айда на Дон, там атаман Каледин казаков собирает!

Казаки слушали. Но кое-кто глядел сумрачно, а кто и отводил глаза.

- Неужто, станичники, хвосты поджали? - Он уловил перемену в настроении. - Не приказываю, а зову с собой добровольцев! Смелым бог владеет, а отрепков мне и задарма не надоть! Кто со мной - два шага вперед.

Почти все казаки эскадрона, возбужденные словами есаула, шагнули.

- Нет часу на тары-бары! Пять минут на сбор - и выступаем!

Увидел на деревенской улице толпу пеших. Солдаты не солдаты, да и не казаки.

- Кто такие?

- Кажись, московские юнкера и ихние офицеры. Прибыли на подмогу, а дела нет, вот и маются, - объяснил вестовой.

Шалый пригляделся к одному из чужаков, молодому рослому подпоручику с орденом на френче:

- Да никак Катя-Константин? Ёшь-мышь!..

- Это вы, Тимофей Терентьич? Вот встреча!

- Уже и с орденом, ну, молодец-соколик! Больше не соответствует тебе бабское имя! Хочешь со мной на дело? - И, не дав опомниться подпоручику, приказал Гар-куше: - Коня моему другу и казацкую шашку! Отобрать у того, кто струсил, а боевому офицеру - дать!

По совести говоря, Катя не жаждал никакого "дела". Но есаул действовал стремительно. А рядом стояли и во все глаза глядели на офицера его питомцы-юнкера. И ему было лестно, что бравый есаул, дважды георгиевский кавалер, приглашает "на дело" именно его, а не кого-то другого.

- Пошли! - обнял Катю Шалый. - Сей минут и выступаем! Рубить сволоту, спасать Расею! Хо-хо, вот будет кровищи!..

Костырев-Карачинский не очень-то был силен в верховой езде. Да и откуда? Училище его было пехотным. В Александровском, уже будучи командиром взвода, он несколько уроков взял в манеже, но и только. Однако отступать некуда: попал в стаю - лай не лай, а хвостом виляй...

Через полчаса, пройдя на рысях через лес, они уже рассыпались лавой и неслись через ухабистое, все в рытвинах, поле к вздымавшемуся по дальнему его краю взгорку.

Катя, что есть силы вцепившись в поводья, бился о седло и думал только об одном - как бы не упасть. Освободить от поводьев правую руку и выхватить, подобно казакам, шашку - и мысли такой у него не было; Да и рубить ею он не умел.

Взгорок молчал. Подпоручику казалось: сейчас они проскочат поле - и все. Впереди вдруг разверзся овраг. В это мгновение с гребня грянул залп, застучали пулеметы.

Катя опустил поводья и рухнул с лошади наземь.

3

Еще минувшим вечером Керенский подписал указ об увольнении Савинкова от должности военного генерал-губернатора Петрограда, а Филоненко - с поста помощника генерал-губернатора и командующего войсками. И тот и другой поступали "в резерв" Временного правительства, что являлось едва замаскированной формой полной отставки: в июле так министр-председатель поступил с Брусиловым, с тех пор полностью выключенным из игры. Однако Керенский при последней, уже полуночной встрече с Савинковым не решился в лицо сообщить ему об этом - позвонил в военное министерство нынешним утром и сказал по телефону.