Игорь Бунич - «Гроза». Кровавые игры диктаторов

Последовал быстрый ответ из Берлина, что фюрер изменил свое первоначальное мнение и считает точку зрения Сталина более реалистичной. (Разведка доложила ему, что англичане и слушать ничего не хотят, пока немецкие войска не уйдут за линию, существовавшую до 1 сентября). Раз так, значит, Сталин снова прав. Значит пришло время уточнить «раздел сфер влияния», как дипломатично называл захват чужих территорий секретный протокол к договору от 23 августа. Пришла пора эти формулировки конкретизировать.

27 сентября 1939 года «Правда» сообщила: «По приглашению правительства СССР 27 сентября с.г. в Москву прибывает министр иностранных дел Германии г-н фон Риббентроп для обсуждения с правительством СССР вопросов, связанных с событиями в Польше».

В 18.00 самолет Риббентропа совершил посадку в московском аэропорту. Настороженных взглядов, какими его встречали 23 августа, уже не было. Молотов встретил его как старого друга. Однако когда Риббентроп прибыл в посольство, его ждал небольшой, но не очень приятный сюрприз. Шуленбург протянул своему шефу две телеграммы. Это были пересланные из Берлина сообщения немецкого посланника в Таллинне, сообщавшего, что правительство Эстонии информировало его о советском ультиматуме, требующем «под угрозой немедленного вторжения» предоставить СССР военно-морские и военно-воздушные базы на территории Эстонии, а также разместить там советский воинский контингент численностью пятьдесят тысяч человек. Подобный ультиматум был предъявлен и правительству Латвии.

В несколько озабоченном настроении рейхсминистр отправился на встречу со Сталиным.

В непринужденной обстановке любезной беседы и шуток был подписан новый советско-германский договор, получивший название «Договора о дружбе и границе». Договор был краток и состоял всего из четырех статей:

«Статья I. Правительство СССР и Германское правительство устанавливаю г в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сем карту и более подробно будет описана в дополнительном протоколе.

Статья II. Обе стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устраняют всякое вмешательство третьих держав в это решение.

Статья III. Необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье линии, производит Германское правительство, на территории восточнее этой линии – правительство СССР.

Статья IV. Правительство СССР и Германское правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами».

На приложенной к договору секретной карте была тщательно вычерчена демаркационная линия четвертого раздела Польши с поправками, которые лично сделал Сталин, уступая охотничьи угодья Риббентропу (пусть обустраивается, потом отберем и подарим Вячеславу Михайловичу Молотову, а Риббентропа сделаем егерем). Соогветственно этому Сталину пришлось дважды подписать карту. Второй раз его лихой росчерк с территории Западной Белоруссии прорезал Украину и уходил в Румынию.

Перед отъездом из Москвы растроганный Риббентроп дал интервью корреспонденту ТАСС, отметив следующие положения:

«1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно.

2. Обе стороны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточноевропейские вопросы.

3. Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии.

4. Если, однако, в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это».

Министр указал далее на достигнутое между Германией и СССР соглашение об обширной экономической программе, которая принесет выгоду обеим державам. В заключение г-н фон Риббентроп заявил:

«Переговоры происходили в особенно дружественной и великолепной атмосфере. Однако прежде всего я хотел бы отметить исключительно сердечный прием, оказанный мне советским правительством и особенно гг, Сталиным и Молотовым».

Сталин был доволен. Земли, включенные в состав СССР в результате разгрома и раздела Польши, насчитывали около 200 тысяч кв. километров с населением в 13,4 миллиона человек.

Немедленно началось приведение вновь приобретенных территории в общесоюзному знаменателю. Местные отделы НКВД получили секретный приказ наркома внутренних дел N 001223 от И октября 1939 года, согласно которому следовало было организовать срочный учет «контрреволюционных элементов и вражеских категорий населения» независимо от того, участвовали ли они в антисоветской деятельности. Быстро составленные списки включали в себя не только бывших военнослужащих польской армии, жандармерии и полиции, но и служащих государственных учреждений, общественных и религиозных деятелей, членов украинских, белорусских и польских культурных и даже спортивных обществ. По этим спискам началась массовая депортация населения в Сибирь. Число депортируемых быстро перевалило за полтора миллиона человек. (Немцы сумели выселить со своей территории всего 462820 человек.) Неудивительно, что «освобожденные единокровные братья» немедленно взялись за оружие и сражались с советскими оккупантами аж до конца 50-х годов, пока в Мюнхене не был убит агентами КГБ их руководитель Степан Бандера, а они сами почти поголовно истреблены, потеряв убитыми и замученными в сталинских лагерях более 3,5 миллионов человек, считая только западных украинцев.