Артур Самари: Забытое царство Согд

В овальном зале, украшенном барельефами танцующих женщин, сценами охоты на оленей, с легким поклоном его встретила жена. А слуга помог хозяину снять с себя панцирь.

Супруга проводила Феруза задумчивым взглядом. Она не могла не знать о похождениях мужа, ведь об этом говорит вся Бухара. Без сомнения, ее душе это было неприятно, но разум говорил обратное: гордись, что на твоего мужа обратила внимание сама царица, ведь такое случается лишь в волшебных сказках.
В своей комнате Феруз облачился в узкий голубой халат, который подчеркивал его крепкое телосложение. Зороастрийцы выше всего ценили разум, затем – силу человеческого тела. Потому богатыри и доблестные воины всегда были в почете. Их имена славили в народе: чего стоили легендарный Рустам и его сын Сухроб!
Не только для дихканов или военного люда Фарангис устраивала собрания, где говорила с ними об их нуждах, – в ту пору на площади Регистан собирались почти все сословия. За военными она созывала купцов, а затем ученых мужей, и по обыкновению разговор с ними затягивался до вечера. Не забывала она и о простом народе: мастерах по ганчу, художниках, ваятелях, гончарах, ювелирах, кузнецах и даже пахарях.
До вечера Феруз лежал на тахте с подушкой на боку и читал книгу. С приходом сумерек он поднялся с места. Затем облачился в более нарядный халат, у круглого зеркала смазал лицо жидким благовонием и нанизал на палец два кольца – с алмазом и рубином. Перед уходом взял с мраморного столика книжку со своими стихами.
В царский дворец он вернулся один. У лестницы слуга принял лошадь советника. Феруз направился было в покои царицы, как вдруг услышал за спиной голоса детворы. В зал вбежали два царевича – шести и восьми лет. Младший был сыном Фарангис, а старший рожден от наложницы покойного царя и не имел прав на престол. Оба в блестящих остроконечных шапочках, с накидками на плечах и блестящих сапожках. Царевичи сражались друг с другом на деревянных мечах. Младший был слабее и прятался за колоннами. Но при виде советника дети кинулись к нему с радостью:

Советник поднял обоих на руки.

Советник усадил детей на скамью и сел между ними. Высокие стены были покрыты красочной росписью. На одной – царевич Сиявуш на коне, шествующем между двумя огнями, оставаясь при этом невредимым. Немного далее была другая картина – на троне царь Афрасиаб ведет беседу с тем же народным героем, образ коего стал святым во всей Согде. Феруз стал читать стихи. Дети слушали с вниманием, потому что рифмы ласкали слух, хотя смысл не доходил до детского ума. Закрыв книгу, Феруз спросил:

Заговорил старший, Бижан:

Советник глядел на него с любовью: с каждым годом малыш Ташхун все больше походил лицом на него.
В ответ Ташхун пожал плечиками: малыш был расстроен, что не столь умен, как его сводный брат.

После Феруз сказал:

Опасения советника были не напрасны. К нему часто поступали сведения, будто часть дихканов затевала заговор против царицы. Им достаточно убить царевича Ташхуна, и царица не сможет управлять страной. Пока она опекун сына, это дает ей право находиться на троне. Есть и другой путь, который могли избрать враги, – убийство самой царицы. Тогда власть перешла бы к правителю Рамитана Кишвару. В этом случае участь Феруза была бы решена в тот же день. В лучшем случае зодчий стал бы изгоем. А сын царицы вряд ли дожил бы до своего взросления. Его отравили бы ядом и пощадили бы только двух дочек Франгис – принцесс. Да и не тронули бы их лишь потому, что в них течет царская кровь. А такие невесты очень ценны, особенно для таких богачей, как Кишвар. Женившись на одной из них, он стал бы правителем Бухарского края по линии царского рода и получил титул бухар-худата.
Советник зашагал по коридору. Прежде чем войти в покои царицы, Феруз тронул колокольчик. Дверь открыла верная служанка лет сорока, с детства выросшая в семье Фарангис.
Покои царицы были не столь велики, как у других царских особ, – Фарангис не питала страсти к роскоши. Стены своей комнаты она попросила украсить изображениями рек, гор и лесов, павлинов, фазанов, соловьев. Вокруг ее спального ложа стояли белоснежные колонны, а между ними была натянута воздушная голубая ткань. Вдоль стен на топазовых подставках красовались китайские вазы.
Царица в легком цветном платье вытянулась на красной шелковой курпаче на кушетке с изогнутыми краями и золочеными ножками. Сжимая в руке кубок красного вина, царица была погружена в раздумья.
Советник склонил голову и спросил: