Артур Самари - Забытое царство Согд

Чжоу протянул футляр, смиренно склонив голову. Донесение принял Файз, он же развернул бумагу и громко зачитал. В нем император Китая воздавал хвалу царю Самарканда и просил его оказать Китаю некоторую услугу. Уже долгие годы разбойники из кочевых племен не дают Китайской империи покоя. Они постоянно вторгаются в города Поднебесной и грабят народ. А когда туда является войско императора, то кочевники скрываются в бескрай них степях между Согдой и Китаем, где их непросто поймать. «Однако, если мы ударим по ним вместе с двух сторон, – писал император, – то кочевники окажутся в ловушке и будут разбиты. Только так мы избавимся от этих разбойников. Со своей стороны мы готовы послать свое войско в Согду для ее защиты от его врагов. Подробности такого дела можете обсудить с моим верным воином Чжоу. Да хранит вас Бог. Долгих лет жизни и процветания Согде».
Выслушав, царь указал посланцу на мраморное сиденье с зеленой подушкой. Тархун имел любезный вид, хотя глаза его были задумчивы.

погиб.
И Тархун узнал о том, как Чжоу попал в плен к кочевникам, но ему удалось бежать и добраться до степей Согды. Но и там опять оказался в плену и его продали в рабство. Так Чжоу очутился сначала в Даванье*, а затем и в Самарканде.

Такая просьба, для гостя была весьма приятной, как-никак спрашивали о родине. И Чжоу с восторгом рассказал о своей стране.
Беседа затянулась до вечера, пока в зале не стало темнеть.
На следующий день Чжоу сидел в том же зале, и опять велась беседа, но уже с участием знатных мужей. Согдийцы нуждались в расширении своих знаний, в особенности по торговле.
В тот же день в честь важного гостя дали пир. В саду дворца собрались знатные особы города, усевшиеся на суфе под цветущими деревьями. Там же расхаживали очаровательные павлины. На круглой площадке сада выступали артисты, которые услаждали слух приятными мелодиями и нежными голосами. Музыканты играли на десяти разных инструментах. Такое разнообразие удивило китайца, ведь некоторые он видел впервые. Пред музыкантами стояли две певуньи в розовых платьях до земли. Их голоса были столь мелодичными, что в народе их прозвали «бюль-бюль» – трель соловья.
Потом артистов сменили полунагие, в узких юбках до колен танцовщицы. На их гибких телах сверкали лифы. За девушками вышли трое юношей с зажигательными танцами. Такое искусство привело гостя в восторг. Сидя рядом с царем, Чжоу не мог отвести от них своего горящего взора.

Лицо Чжоу сделалось задумчивым:

На другое утро Чжоу стало худо, и царь послал к нему своего лекаря. Китаец лежал весь бледный в углу на высокой стопке курпачи. Старый целитель опустился рядом и начал с расспросов. Узнав о веселом пире, где гость принял слишком много вина, старик улыбнулся и сказал: