Георг Шустер - История тайных обществ, союзов и орденов

Самый главный вождь гетерии оставался неизвестным для посвященных. Но темные намеки и таинственные обмолвки учредителей союза, управлявших им в качестве директоров, давали повод думать, что филикеры составляли общий союз с филомузами и что таинственный глава находится в Петербурге, а именно в лице царя. Идя навстречу сомнениям, они выбрали главным директором Александра Ипсиланти и поручили ему руководство всем союзом.

Для того чтобы сражаться с врагом на более близком расстоянии, отважные союзники перенесли в апреле 1818 г. местопребывание гетерии в Константинополь. Отсюда были основаны эйфории по всем провинциям османского царства и за границей. Все эти учреждения были снабжены полномочиями, позволявшими им действовать по собственному усмотрению и пускать в ход все средства, каких только требовала их великая цель. Но при этом они обязаны были находиться в постоянных сношениях с главным управлением союза, которое оставляло за собой последнее слово во всех важных вопросах.

В 1820 г. гетерия распространилась по всем местностям, заселенным греческой народностью. На Цикладах, Спорадах, Ионийских островах, на малоазиатском побережье и даже в Иерусалиме посланники гетерии собрали всех отважных людей греческого племени под знаменем национальной свободы.

После того как Ипсиланти стал во главе союза, тяжеловесный устав его, который в критическую минуту мог оказаться совершенно непригодным, был упрощен. Степени братьев, учеников и верховных пастырей были упразднены. Они были заменены жрецами и пастырями, а получение этих степеней обусловливалось строгим испытанием в вере. Вторая степень присуждалась преимущественно лицам, принадлежавшим к высшему духовенству. Места верховных пастырей заняли военнослужащие. Они должны были в присутствии главного вождя приносить клятву в верности и послушании, получали рыцарский удар и под конец опоясывались мечом. Сверх того, все 15 военных параграфов обязывали всех членов к строжайшей дисциплине.

«Очевидно, приближается время, когда в работающей массе, под давлением незаслуженной нужды, проснется самосознание и выставит совершенно новые требования государству и обществу. Еще социальный мир не был нигде нарушен. Но то, что готовилось здесь уже с давних пор, мы можем изучать на поведении немецких рабочих за границей».

Со времени июльской революции огромное число немецких ремесленников в Париже и Швейцарии, побуждаемое иностранными агитаторами, под влиянием тягости своего социального положения и менее всего заботясь о политике стало переходить в лагерь крайних радикалов.

По образцу «Общества человеческих прав» и опираясь на его учение в Париже были основаны немецкие «хоусаны», состоявшие из 4–5 членов и образовывавшие все вместе «Общество горных рудокопов» и «Союз изгнанников». Посвященные в конечные цели «изгнанников» составляли «гору».

Во главе всего была «огненная точка». Символ веры «изгнанника» начинался следующими словами: «Господь сотворил людей по своему подобию; он сотворил их равными друг другу. Отсюда — необходимость социал — демократической республики». Далее «изгнанники» прославляли протест, приносивший вред притеснителям как «священный и настоятельный долг граждан», и говорили, правда, в скромных выражениях, что «равенство прав требует также приблизительного уравнения и внешних отношений: например, освобождения от податей низших классов, введения прогрессивного налога, общественной поддержки рабочих».

Здесь должны были получать воспитание рекруты, при помощи которых надеялись произвести полный переворот в Германии. Для выполнения этого плана из Парижа были посланы агитаторы для пропаганды, которая должна была распространиться, кроме Бельгии, по Рейну и в Южной Германии, особенно в Швейцарии. Гостеприимная Альпийская страна была, в ту эпоху гражданских войн, необходима для всей Европы, так как она служила уже много лет убежищем для всех жертв демагогического преследования и других политических изгнанников, а кроме того, была сборным пунктом всех странствующих немецких ремесленников. Если бы удалось приобщить все эти элементы, которые рано или поздно должны были вернуться на родину, к делу революции, то этим было бы уже многое сделано.

Весною 1833 г. в Цюрихском университете собралось множество немецких студентов, бежавших сюда от обысков полиции, — по делу торжества в Гамбахе и франкфуртского покушения.