Мария Баганова - Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах

Описанный в мемуарах эпизод, когда в спальне Маргариты укрылся дворянин де Леран, вдохновил Дюма на описание аналогичного спасения де Ла Моля. Де Ла Моль действительно считался любовником Маргариты и действительно был казнен, но он вовсе не был романтичным юношей: на момент смерти ему исполнилось 48 лет. Слава Маргариты Ангулемской-Наваррской как писательницы и меценатки была весьма велика, поэтому вторая Маргарита Наваррская старалась во многом ей подражать: писала сонеты, держала литературный салон, однако потомкам она запомнилась благодаря другим своим качествам.

Таллеман де Рео:

«Королева Маргарита в молодости отличалась красотой, несмотря на то что у нее были слегка отвисшие щеки и несколько длинное лицо. Никогда, пожалуй, не было на свете женщины, более склонной к любовным утехам. У нее была особая бумага, поля которой усеивали сплошь эмблемы побед на поприще любви; бумагой этой она пользовалась для любовных записок. Она изъяснялась галантным стилем того времени, но была весьма неглупа. От нее сохранилось сочинение под названием „Плохо обставленный уголок спальни“, по которому можно судить, какова была ее особая манера письма.

Она носила большие фижмы со множеством карманчиков, в каждом из коих находилась коробочка с сердцем усопшего любовника; ибо когда кто-то из них умирал, она тотчас же заботилась о том, чтобы набальзамировать его сердце. Фижмы эти она каждый вечер вешала на крюк за спинкой кровати и запирала на замок.

Со временем она ужасно растолстела и при этом заставляла делать себе лиф и юбки гораздо шире, чем следовало, а по ним и рукава. Мерка ее была на полфута больше, чем у других. Она носила белокурый шиньон цвета отбеленного льна с желтоватым оттенком, ибо рано облысела. Посему на висках у нее были большие букли, тоже белокурые, которые ей время от времени подстригали. В кармане она всегда носила про запас волосы того же цвета, опасаясь, что в нужную минуту их не окажется под рукою; дабы придать себе большую статность, она вставляла себе в платье по бокам жестяные планки, расширявшие лиф. Через некоторые двери она не могла пройти».

Сплетники приписывали ей несколько внебрачных детей, умерших во младенчестве. Иногда говорили, что один из них выжил и стал капуцином. Несмотря на обилие любовников и некоторые причуды, Маргарита была женщиной весьма набожной и богобоязненной и всегда заказывала неисчислимое количество месс и вечерен. Безудержное стремление к любовным утехам было ее единственной слабостью, во всем остальном Марго была на редкость благоразумна. У нее был гибкий ум, и она умела приспосабливаться к требованиям своего времени. Долго не соглашаясь на расторжение своего брака с королем, она однако же смирилась с неизбежным и даже

«наговорила множество льстивых слов покойной Королеве-матери [13] Мария Медичи. , и когда г-да де Сувре и де Плювинель подвели к ней покойного Короля [14] То есть Людовика XIII, сына Генриха IV от второго брака. , воскликнула: „Ах, как он красив! Ах, как он хорош! Сколь же счастлив Хирон, воспитующий сего Ахилла [15] Плювинеля, воспитателя юного короля при дворе считали дураком и подсмеивались над его неистовой любовью к лошадям. !“»

Придворный сплетник и талантливый писатель Таллеман де Рео собрал немало сплетен и анекдотов о Генрихе IV, впрочем, король охотно подавал к этому поводы: по списку фавориток он обогнал всех прочих французских королей. Впрочем, по части его мужских способностей современницы высказывались довольно язвительно:

Таллеман де Рео:

«Как-то Генриху IV доставили некую Фанюш, которую ему выдали за девственницу. Найдя дорожку достаточно проторенной, он принялся насвистывать. „Что это значит?“ — спросила она. „А это я зову тех, — ответил он, — кто прошел здесь до меня“. „Жмите, жмите и нагоните“, — откликнулась Фанюш».

Одной из первых фавориток называют Шарлотту де Сов, фрейлину Екатерины Медичи, входившую в знаменитый «летучий эскадрон» красавиц, использовавшийся «Черной королевой» в шпионских и дипломатических целях. Это позволяет утверждать, что Шарлотта была очень привлекательна, несмотря на то что портреты изображают ее большеносой и излишне худощавой. Недостатки в чертах лица, по всей видимости, искупались обаянием, к тому же дама должна была быть очень грациозна, ведь по велению любившей элегантность Екатерины Медичи ее фрейлины утягивали свои талии до 33 сантиметров.