Юрий Емельянов - Разгадка 1937 года

К тому же Гражданская война и порожденные ею разрыв хозяйственных связей и экономический хаос привели к тому, что чрезвычайные и насильственные меры как у красных, так и белых стали преобладающими методами управления. В условиях утраты у властей материальных средств, бегства опытных работников госаппарата, стихийного неповиновения населения, разгула беззакония и преступности они не могли не прибегать к диктаторским методам управления. В Советской республике господствовал так называемый «военный коммунизм». Принципы социального равенства достигались путем поголовной экспроприации городской буржуазии, раскулачивания богатых крестьян и реквизиции продовольствия в деревне в ходе продразверсток.

Схожие насильственные методы использовали и их враги. На землях, занятых белыми генералами, насильственно восстанавливалось помещичье землевладение, ликвидировались все формы рабочего контроля над производством и другие завоевания революции. Чтобы добиться хотя бы минимального порядка на контролируемой ими территории, и красные, и белые власти прибегали к методам устрашения. При этом беспредельная власть, которой располагали противоборствующие политические силы, позволяла им игнорировать и правовые нормы, и человечность.

Поразительным образом одновременно ослабевали связи партии с народными массами. Прочные позиции партии в рабочем классе, существовавшие перед началом Октябрьской революции, заметно ослабли. Многие из тех, кто считал себя «рабочими», на самом деле перестали быть таковыми с 1917 года. Анкетирование членов партии в 1920 году показало, что по первоначальным профессиям 52 % были рабочими, 18 % — служащими, 15 % — крестьянами, 14 % — интеллигентами. (Рост доли крестьян в партии объяснялся прежде всего тем, что в партию вступали многие красноармейцы, которые в большинстве своем были из крестьян.) Однако к моменту анкетирования на фабрично-заводских предприятиях работало лишь 11 % членов партии, в торгово-промышленных предприятиях и профсоюзных кооперативах — 3 %, в партийных организациях — 6 %, в красноармейских частях и учреждениях — 27 % (такой высокий процент объяснялся тем, что еще шла Гражданская война). Наибольшая доля (53 %) приходилась на тех, кто работал в советских гражданских учреждениях. Получается, что в 1920 году по меньшей мере 80 % бывших рабочих уже не работали на производстве. Почти никто из бывших крестьян не трудился на земле.

В партийных документах тех лет признавалось, что связи РКП(б) с крестьянством крайне слабы. В отчете отдела ЦК по работе в деревне IX съезду партии отмечалось, что «полсотни человек, не всегда хорошо подготовленных к трудной работе в деревне, не могли сдвинуть работу с места, и поэтому картина партийной жизни в деревне была довольно безотрадна». Разумеется, с помощью полусотни коммунистов трудно было вести систематическую политическую работу среди сотни миллионов крестьян.

Недостаточно прочными были позиции партии и на национальных окраинах Советской страны. Характерно, что на IX съезде РКП(б), состоявшемся уже после установления советской власти на Украине и в Белоруссии, лишь 3 % делегатов были украинцами и 1,8 % — белорусами.

На съезде доминировали шесть национальных групп: русские — 70 % делегатов, евреи — 14,5 %, поляки, эстонцы, латыши, литовцы — 8,5 %. Хотя доля русских немногим превышала их место в национальном составе страны, было очевидно, что доля евреев в три раза была выше их удельного веса в населении Советской России. Несмотря на то, что в Польше и странах Прибалтики не существовало тогда советской власти, их делегатов на съезде было больше, чем от ряда более многочисленных народов, входивших в состав РСФСР и других советских республик. Многие народы Советской страны были явно недостаточно представлены на съезде, что не могло не сказываться на уровне и характере понимания национальных отношений.

Слабые связи с крестьянством лишь усугубляли непонимание нужд этого класса страны, составлявшего подавляющее большинство населения. Секретарь Пензенского губкома В. В. Кураев в своем докладе о земельной политике на VIII съезда партии говорил: «Исполнители на местах очень плохи, потому что вместо бережного, внимательного отношения к крестьянству мы наблюдаем совершенно обратное… Мы должны сказать… что поведение органов Советской власти в деревне во многих отношениях совершенно недопустимо… Мы должны помнить, что крестьянин прежде всего земледелец… В области земледелия мы не только не улучшаем его положения, а, наоборот, разрушаем крестьянское хозяйство. Если бы я принес сюда все телеграммы, полученные в отделе обобществления сельского хозяйства, в которых говорится, что берут у крестьянина последнюю лошадь, последний скот… я бы развернул перед вами эту картину настоящего хищничества».