Александр Колпакиди - Все о внешней разведке

После возвращения в СССР — сотрудник КИ при СМ СССР, начальник 2-го отдела 3-го управления.

С февраля 1951 по март 1954 г.— резидент в Индии. С мая 1954 г. по сентябрь 1959 г. — заместитель начальника отдела КГБ при СМ СССР.

В октябре 1959 г. вышел на пенсию, однако в ноябре 1962 г. вновь вернулся в органы госбезопасности — сначала млад­шим преподавателем, а затем и. о. начальника кафедры и старшим преподавателем Высшей школы КГБ им. Ф.Э.Дзер­жинского.

С августа 1973 г. — на пенсии, жил в Москве.

Награжден орденами Красной Звезды и «Знак Почета», медалями.

1906-? Майор.

Родился в Астрахани. В 1919—1921 гг. работал курьером делопроизводителем Епатьевского уездного исполкома. В 1921—1923 гг. — член бюро укома и Астраханского губкома комсомола. С апреля по сентябрь 1923 г. — сотрудник астра­ханской газеты «Коммунист». В, сентябре 1923 г. поступил на рабфак Академии коммунистического воспитания в Моск­ве, по окончании которой, в сентябре 1926 г., поступил в Институт востоковедения. В 1927 г. вступил в ВКП(б)..

С августа 1930 по август 1934 г. — в спецкомандировке ЦК ВКП(б) в Китае. С августа 1934 по декабрь 1936 г.— научный сотрудник Института мирового хозяйства. С декаб­ря 1936 по апрель 1940 г. — корреспондент ТАСС в Чунцине (Китай).

Вернувшись из Китая, В. Н. Рогов вновь работает в Ин­ституте мирового хозяйства. Однако в ноябре 1940 г. вновь возвращается в Китай, на этот раз заведующим отделением ТАСС. В апреле 1943 г. его переводят заведующим отделени­ем ТАСС в Англию, в июне 1946 г. — обратно заведующим отделением ТАСС в Китай. С июня 1951 г. он ответственный выпускающий ТАСС в Китае.

И хотя в анкете указал, что знает китайский язык сла­бо, в характеристике, данной заместителем главного редак­тора, говорится: «Весьма полезен своим отличным знанием жизни Китая и китайского разговорного и письменного языка».

В октябре 1953 г. В. Н. Рогов возвращается в Москву и становится заместителем редактора иностранной информа­ции газеты «Известия».

Новым работникам резидентуры удалось в короткий срок наладить работу и в период 1940—1941 годов завер­бовать трех агентов-иностранцев, которые работали в Япо­нии. Через некоторое время был получен доступ к инфор­мации о направлении разведывательной деятельности про­тив СССР из японских военных и политических кругов. Самыми важными оказались сведения о том, что если командование сухопутной армии Японии стоит за вступ­ление в войну против СССР на стороне Германии, то представители военно-морского флота выступают за вой­ну с США и дальнейшие боевые действия в Азии.

Вопрос о вступлении Японии в войну после внезап­ного нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года стал особенно важным: Сообщения о намере­ниях Японии поступали в Москву буквально с первого дня начала Великой Отечественной войны. Причем ин­формация поступала не только из Токио, но и из Шан­хая, Харбина, Лондона. Почему-то считается, что об избрании Японией «южного варианта» военных действий первым Москву предупредил нелегальный резидент со­ветской военной разведки Рихард Зорге. Это во многом справедливо. Но по этому вопросу он был не единствен­ным источником информации. Поэтому есть смысл при­вести некоторые радиограммы из других источников, чтобы показать, чем руководствовалось советское прави­тельство, принимая те или иные решения, затрагиваю­щие положение на Дальнем Востоке.

Еще 17 июня, за пять дней до начала войны, шан­хайская резидентура ИНО НКГБ сообщала: «...на заседа­нии японского правительства не было принято оконча­тельного решения о войне с Советским Союзом» [85] Пещерский В. Сокровище по имени Отэ // Новое время. 1995. № 13. . Далее в этом важном донесении говорилось, что в ближайшее время вмешательство в войну считают в Токио нецелесо­образным и что Япония нападет на СССР только в том случае, если Москва проявит признаки слабости.

А уже через два дня после начала войны, 24 июня 1941 года, токийская резидентура внешней разведки НКГБ направила в Центр сообщение о телеграмме анг­лийского посла в Японии министру иностранных дел Великобритании Идену:

«Германский посол оказывает сильнейшее воздей­ствие на Мацуоку, пытаясь добиться активного вступле­ния Японии в войну на стороне Германии. Он обещает японцам Приморскую область и все, что он может толь­ко придумать» [86] Очерки истории российской внешней разведки. М., 1999. Т. 4. С. 516. .

26 июня 1941 года резидент Долбин направляет из Токио в Москву сообщение, в котором, в частности, говорится: