Александр Колпакиди - Все о внешней разведке

В 1949—1952 гг. — резидент в Японии.

Что же касается Отэ, то в 1932 году он по указанию своего оператора Евгения Михайловича Калужского до­бился перевода в Харбин в местное жандармское управ­ление.

1902— 2.02.1940. Лейтенант ГБ.

Родился в г. Екатеринославе. В 1930—1932 гг. работал в Японии, вел ценного агента Абэ.

Арестован 28 марта 1939г. в должности переводчика НКВД СССР. Расстрелян 2 февраля 1940 г.

Реабилитирован в 1956 г.

Это было связано с тем, что в 1931 году Япония оккупировала Маньчжурию, а в 1932 году создала на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-Го. Именно там размещались теперь основные японские службы, осуществляющие проведение в жизнь «Мемо­рандума Танаки». Поэтому в Центре решили, что Отэ лучше всего находиться там. Сотрудничество Абэ с со­ветской разведкой продолжалось до января 1939 года, после чего из Москвы поступило указание прекратить с ним всякие контакты. Причиной тому стали репрессии, обрушившиеся в это время на разведку, и охватившая всех и вся шпиономания. В Москве Отэ обвинили в том, что он вербовал шпионов в пользу японской разведки, и над ним нависла угроза физической ликвидации. Правда, опасность вскоре миновала, а в 1945 году со­трудники внешней разведки разыскали Отэ в одном из советских лагерей для военнопленных, после чего его дело было пересмотрено, а сам он полностью реабили­тирован.

В начале 30-х годов руководство внешней разведки во главе с Артуром Христиановичем Артузовым предприня­ло ряд усилий для активизации работы токийской рези­дентуры. Для этого в 1934 году из Японии был отозван резидент И. И. Журба (Шебеко). Он, как уже говори­лось, был резидентом с 1931 года, но не сумел органи­зовать продуктивную работу. А на его место был назна­чен Борис Игнатьевич Гудзь, перед которым была по­ставлена задача найти агента в японской контрразведке с целью полностью лишить японцев возможности про­никать в полпредство.

Род. 08.1902. Полковой комиссар (1937).

Родился в семье агронома, социал-демократа, а по­зднее коммуниста. Учился в Тульском коммерческом учи­лище.

В 1919 г. вступил добровольцем в Красную Армию, слу­жил в нестроевых частях на Западном и Юго-Западном фронтах. В 1921 г. окончил Школу военных мотористов. Пос­ле демобилизации в 1922 г. приехал в Москву, работал на автобазе Наркомата путей сообщения и учился в Горной академии.

В 1923 г. по рекомендации А. X. Артузова, лично знавше­го родителей Б. И. Гудзя, принят на работу в ОГПУ. Рабо­тал в 5-м отделении КРО, которое занималось агентурной охраной границы, и в 6-м отделении, которое боролось с белогвардейским подпольем. Принимал участие в операции «Трест».

В 1925 г. вступил в ВКП(б).

В 1932—1934 гг. Б, И. Гудзь — начальник контрразведы­вательного и иностранного отделений 00 ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю в Иркутске. Руководил в тече­ние двух лет операцией «Мечтатели» по легендированию на советской территории подставной контрреволюционной организации с целью войти в доверие к белоэмигрантским центрам.

В 1934—1936 гг. — помощник резидента ИНО ГУГБ НКВД в Японии под именем Гинце Борис Александрович и прикрытием должности третьего секретаря полпредства СССР. Успешно выполнял задания по обеспечению безо­пасности полпредства и приобретению агентуры в японс­кой контрразведке.

В апреле 1936 г. по просьбе А. X. Артузова, ставшего к тому времени заместителем начальника Разведупра, Б. И. Гудзь был переведен в военную разведку. Работал на японском направлении, занимался делом Зорге.

В июне 1937 г. уволен в запас РККА. Работал шофером автобуса, начальником колонны.

В настоящее время на пенсии, живет в Москве.

Почетный сотрудник органов госбезопасности.

Прибыв в Токио, Гудзь первым делом постарался наладить нормальные, деловые отношения с полпредом Константином Константиновичем Юреневым, что в дальнейшем не раз помогало ему в работе. Потом он провел анализ лиц, причастных к работе полпредства, и решил приступить к разработке жандармского унтер-офицера Аримуры, охранявшего советское консульство. Так как в это время в Японии действовало большое число террористических экстремистских группировок, было решено обратиться к нему за помощью в организа­ции безопасной работы и проживания сотрудников со­ветского полпредства. Аримура согласился помочь. А че­рез некоторое время он принес Гудзю очень ценный документ, озаглавленный «Информация о деятельности агентуры в советском посольстве». Так сотрудники рези­дентуры получили список агентов японской контрраз­ведки, работавших в полпредстве. Со временем от них под благовидными предлогами удалось избавиться. От Аримуры также были получены сведения о том, что агенты японской контрразведки собирают из мусорных корзин в посольстве вырезки лз газет, рисунки схем и карт, которые выбрасывали туда сотрудники военного атташе. И хотя эти бумаги не фыли секретными, японс­кая контрразведка собирала их, надеясь использовать для возможных провокаций. Гудзь немедленно сообщил об этом полпреду Юреневу. Тот переговорил с военным атташе, и после этого использованные бумаги стали не выбрасывать, а сжигать.